Вадим Васильевич Пассек (1834-1836) - 12

В Москве им все было чуждо.

Двадцать лет ссылки прервали почти все прежде бывшие связи батюшки в России. В Москве их встретила крайность. Думая, к кому бы на первых порах обратиться за советом и помощию, батюшка прежде всех обратился к графу Александру Никитичу Панину. Граф едва только узнал о возвращении пострадавшего семейства, как поспешил с ними видеться, и с своей обычной добротой, деликатностью и тактом напомнил им свои родственные с ними связи и первый предложил услуги и помощь. Затем приняли в них участие: родственница батюшки -- Вязмитинова, Лев Николаевич Энгельгардт, князь Е. А. Баратов; Иван Николаевич Корсаков предложил им квартиру в своем доме, на Тверском бульваре. Впоследствии дружеское участие приняла в них Варвара Андреевна Новосильцева {Внучка ее -- Надежда Владимировна Новосильцева была замужем за Дмитрием Павловичем Голохвастовым. (Прим. Т. П. Пассек.)} и сохранила близкие отношения с семейством Пассек до своей кончины. С большой теплотой и дружбой отнеслось к ним семейство Алябьевых {Родители Александры Васильевны Киреевой, урожденной Алябьевой, матери Николая Алексеевича Киреева, павшего в 1876 году в Сербии за освобождение славян. (Прим. Т. П. Пассек.)}.

"Я помню, -- писала мне несколько времени тому назад из Флоренции Александра Васильевна Киреева, -- когда Василий Васильевич навестил нас в первый раз в Москве. Все его прошедшее, о котором рассказывал мой отец {В то время как Василий Васильевич Пассек находился в Тобольске, дед Александры Васильевны Алябьевой, Иван Осипович Селифонтов, был генерал-губернатором Сибири. Он радушно принимал у себя сосланных из своей среды и особенно отличал между ними Василия Васильевича Пассека. Дочь Ивана Осиповича, по мужу Алябьева, крестила у Пассека одного из сыновей, и оба семейства находились в дружеских отношениях, которые продолжались и по приезде Пассеков в Москву. (Прим. Т. П. Пассек.)}, живо представилось мне, и я полюбила его до того, что высказывала ему все свои задушевные, полудетские понятия. Он меня, четырнадцатилетнюю девочку, не только что выслушивал с удивительной добротой и терпением, но рассуждал со мною, давал читать избранных им писателей и объяснял рождавшиеся во мне вопросы. Разговор его и обращение были чрезвычайно увлекательны.

С возвращением свободы Василию Васильевичу не возвратили прав дворянства. Я помню, как во время коронации императора Николая Павловича, когда государь, желая почтить своим присутствием обед, который давался солдатам в экзерсисгаузе, подъехал к нему, то все дети Василия Васильевича, от старших сыновей до двухлетней дочери, дожидавшиеся государя у дверей экзерсисгауза, опустились на колени и подали императору прошение о возвращении принадлежащих им прав.

Дворянство им было возвращено спустя несколько лет после этого.

Василий Васильевич провел последние годы своей жизни в беспрерывных хлопотах и заботах о семейных делах, и в 1830 году окончил жизнь как истинный христианин, в присутствии моего отца, очень любившего его. Несмотря на направление, по тогдашнему времени называемое либеральным, Василий Васильевич был чистосердечно религиозен. А. Киреева".