Каракурт - 6

   Когда мы отошли от дома, отец продолжал сидеть на пороге и грус­тно смотреть нам вслед. Дойдя до поворота, откуда дорога спускалась в ущелье, мы заметили, что отец поднялся, но за поворотом мы уже не видели его. Спустились в ущелье, прошли железный мост на военной дороге, все оглядываясь: не идет ли за нами отец? Наше желание сбылось: отец по кратчайшему пути, спустился по тропинке, пересек нашу дорогу и догнал нас. Мы были уже в 5-6 км от дома. Он шел рядом с нами молча и был очень подавлен. Когда прошли еще 2-3 км., вдруг отец говорит маме:

  -- Егисапет, я должен вернуться домой, я оставил там бинокль!

   Мама начала просить, умолять это не делать, что бинокль ему вовсе не нужен, а в селении он встретит турок и погибнет. Отец отвечал:

  -- Я пойду домой по тропинкам, через холмы и немедленно вернусь. Как же в такой момент без бинокля? - убеждал он.

   Но все же он поддался уговорам, повесил голову и молча продолжал идти с нами.

   Шагать по бесконечному шоссе, идущему зигзагами между горами, было тяжело, мы изрядно устали, к тому же не были избавлены от опасности того, что жестокий враг может настигнуть нас, будет глумиться, мучить и уничтожать, как это он делал в Турецкой Армении. Надо сказать, что нас угнетало и то, что мы были единственными беженцами, занимавшие дорогу на Сарыкамыш, так как все армянское и русское население Каракурта покинуло его задолго до этой "последней минуты". Что касается греков, то они остались, ожидая турок, полагая, что они не причинят им ничего плохого. Но позже и они оказались в г. Карсе, где я встретил своих школьных товарищей. По-видимому, они убедились, что турки и для них были врагами, но, к счастью, они позволили им эва­куироваться со своим скарбом, чтобы "очистить" селение от посто­ронних граждан.

   К вечеру мы подходили уже к постоялому двору или к станции, где отдыхали путешественники, едущие на "перекладных". Это был просторный двор, заполненный солдатами, несколькими армянскими семьями, ко­торые подошли раньше. Во дворе пылали несколько огромных костров, возле которых грелись (событие, кажется, было осенью), а главное готовили шашлык. Для этого забивали скот из угоняемого стада, избрав излюбленные куски мяса (выбрасывая остальную тушу), нанизывали на штыки и держали над пламенем. Существенным недостатком трапезы было то, что отсутство­вали соль и хлеб: поедали лишь поджаренное на огне свежее мясо.