Дневники Николая Добролюбова - 17

18 декабря

Побывавши у Паржницкого,[1] я всегда выношу новый запас анекдотов и острот... Это довольно странно, потому что наши разговоры с ним совсем не могут быть названы пустой светской болтовней... Мы затрогиваем великие вопросы, и наша родная Русь более всего занимает нас своим великим будущим, для которого хотим мы трудиться неутомимо, бескорыстно и горячо... Да, теперь эта великая цель занимает меня необыкновенно сильно... К несчастью, -- я очень ясно вижу и свое настоящее положение и положение русского народа в эту минуту и потому не могу увлекаться обольстительными мечтами, какие позволяет себе Щеглов.[2] Я чувствую, что реформатором, революционером я не призван быть... Не прогремит мое имя, не осенит слава дерзкого предпринимателя и совершителя великого переворота... Тихо и медленно буду я действовать, незаметно стану подготовлять умы; именье (если оно будет у меня), жизнь, безопасность личную я отдам на жертву великому делу, но -- это тогда только, когда самопожертвование будет обещать верный успех... Иначе... К чему губить жизнь, которая еще может быть полезна?.. Нужно ясно поставить свое положение: что я такое? Бедный студент, которого все достояние заключается в 30 руб. сер., находящихся в долгах у разных лиц, да в голове и руках, которые он еще не знает как употребить... Мои средства -- опять только я, но я без средств... Что же тут делать? Мои сообщники: один -- решительный, благородный, но страшно заносчивый и не имеющий ко мне никакого уважения человек... другой -- человек умный, но смотрящий на все с какой-то странной точки, над всем смеющийся и ничем не возмущающийся, очень молодой и легкомысленный...[3] Еще несколько человек, понимающих дело, но ограничивающихся презрением и ненавистью к злу, не заботясь о средствах исправить, уничтожить его. Горькое положение!.. А между тем, что касается до меня, я как будто нарочно призван судьбою к великому делу переворота!.. Сын священника, воспитанный в строгих правилах христианской веры и нравственности, -- родившийся в центре Руси, проведший первые годы жизни в ближайшем соприкосновении с простым и средним классом общества, бывший чем-то вроде оракула в своем маленьком кружке, потом -- собственным рассудком, при всех этих обстоятельствах, дошедший до убеждения в несправедливости некоторых начал, которые внушены были мне с первых лет детства понявший ничтожность и пустоту того кружка, в котором так любили и ласкали меня, -- наконец, вырвавшийся из него на свет божий и смело взглянувший на оставленный мною мир, увидевший все, что в нем было возмутительного, ложного и пошлого, -- я чувствую теперь, что более, нежели кто-нибудь, имею силы и возможности взяться за свое дело... "Сам я был тем, чем вы, господа, -- скажу я своим жалким собратьям, -- вот история моей жизни... И я теперь несравненно больше доволен собой, чем в то время, когда был похож на вас..."

Меня постигло страшное несчастье -- смерть отца и матери, -- но оно убедило меня окончательно в правоте моего дела, в несуществовании тех призраков, которые состроило себе восточное воображение и которые навязывают нам насильно, вопреки здравому смыслу. Оно ожесточило меня против той таинственной силы, которую у нас смеют называть благою и милосердною, не обращая внимания на зло, рассеянное в мире, на жестокие удары, которые направляются этой силой на самих же ее хвалителей!..