У стен Харара - 2

   На чудном пегом, белом с черными пятнами коне, с уздой, богато украшенной монетами и бляхами, с бубенчиком на подбородном ремне, с двумя тоненькими палочками в руках, с круглым щитом на локте, с. длинным мечом с правой стороны, вылетает всадник -- картинным галопом. Лошадь не идет ни с правой, ни с левой ноги, она бросает передние ноги одновременно вперед, подбирает упругий зад и скачет звеня монетами и бубенцом уздечки. Пестрые тряпки седла мотаются по сторонам, леопардовая шкура развевается ветром, а под ней видна пестрая куртка, расшитая серебром. Чудный, эффектный вид!! Всадник скачет откинувшись назад, держась шенкелями, заложив большие пальцы ног в маленькие, овальные стремена. Он оглядывается назад... грозит кому то своими дротиками, он слился с лошадью, его гибкое тело делает те же движения, что и конь. За ним из среды всадников отделяется другой. Гнедой конь его свился клубком, мохнатая шкура барана, словно грива льва, ожерельем легла около шеи, красная шама огненным языком мотается сзади. Он ударил быстро плеткой лошадь и она легла на землю, разостлалась на карьере, по характерному французскому выражению "ventre a terre" и, потрясая в руке дротиком, угрожая, врагу он несется вперед. Леопардовая шкура осадила коня и изогнувшись назад ждет противника, И вот чуть колеблясь, со свистом, шагов на, шестьдесят, летит тоненький дротик. Упал подле леопардовой шкуры, а тот уже скачет вперед по склону холма, у хижин деревни описывает широкий вольт и кидает свой дротик, за ним и другой. После этого, он подъезжает к месту падения дротиков, останавливает лошадь и, ловко склоняясь вперед, поднимает дротик, не слезая с седла.

   А на смену им уже летят новые пары. Зеленое поле покрыто этими скачущими наездниками. Серые, белые, гнедые кони со звоном набора скачут вперед и назад. Красные, пестрые шамы, шкуры леопардов и диких котов, гривы баранов, зеленые и розовые вальтрапы мотаются на фоне травы, сверкают восточной пестротой на ярком синем небе, горят и переливаются под лучами жгучего солнца.

   Мягкая, ровная, пыльная дорога идет между полей, проходит мимо холмов с раскинувшими на них деревнями; женщины и дети в сероватых шамах бегут навстречу отряда. Среди полей на зеленом лугу растет смоковница. Целая рота может отдыхать под ее тенью. Стадо коз и баранов бродит там, мешаясь с большерогими зебу. Мирные картины обработанных полей, сытых стад и черных пастухов и черных земледельцев служат фоном джигитовке пестро одетых наездников. Кеньазмач Абанада, дядя раса Маконена подъезжает ко мне и видя прекрасного серого коня подо мной предлагает свой дротик -- попробовать свое искусство в метании копий. Я отказываюсь, вынимаю свою шашку и показываю ее ему.

   -- "Малькам?" (хороша) спрашиваю я.

   Старый воин бережно берет лезвие в руки, звенит по нему ногтем, пробует пальцем.

   -- "Маляфья" (отлична), говорит он и передает, мне клинок.

   Я рублю, проскакивая мимо кактуса, несколько веток сразу и старик кеньазмач снова произносит свое одобрительное "маляфья".

   Дорога спускается вниз, мы переходим в брод через мутный ручей, по крутому утесу поднимаемся в гору, затем идем некоторое время узким ущельем, между отвесных скал и выходим на высокий горный кряж.