Вчера узнал подробности о смерти одного петербуржца в Париже. Это был человек весьма приметный среди богатых светских людей. Впрочем, он принадлежал к свету только по рождению, но, по своим личным вкусам, отдался целиком одному только полусвету. Он признавал одну радость, одну цель в жизни: наслаждение с женщинами, наслаждение разнообразное и ежедневное, -- вполне животное и вполне откровенное. Вспоминаю его худощавое лицо сильного брюнета с усами и бородкой, французский покрой его платья, его мелькание в загородных садах -- всегда в обществе швеек, модисток, продавщиц и кокоток -- словом, всех доступных женщин столицы, которые все одинаково любили его галантность и доброту. Он желчно смеялся над романтиками и поэтами.
Осенью прошлого года я был впервые ему представлен в одном из номеров Европейской гостиницы, где жил его брат. В то время он уже имел вид мертвеца, смотрел мрачно, говорил чуть слышным осипшим голосом и однако же оставался непреклонным в своих убеждениях. Близко знавшие его люди передавали, что он так же постоянно льнет к легким женщинам, но что его последние силы исчезли и что теперь он безутешен и зол.
Отсюда он уехал в Париж. Там -- уже неизлечимый калека -- он до последнего дня посещал кафешантаны и прочие увеселительные места. Его прогрессировавшая болезнь стала для него невыносимою, хотя он еще держался на ногах.
Весною он решил застрелиться. Он написал парижскому префекту следующее краткое письмо:
"Mr. le Préfet!
Je vais me tuer. Je demande la crémation et pas de momeries" {"Месьепрефект! Я решил покончить с собой. Прошу кремировать меня без каких-либо обрядов" (фр.).}.
Затем он надел чистое белье, модный костюм, лег в кровать, выстрелил себе в рот -- и умер мгновенно, не пролив ни одной капли крови.
Его желание было исполнено: прах его был сожжен и сложен в урне, которая была без всяких обрядов зарыта на одном из парижских кладбищ.
Свободное копирование
