Николай Мордвинов Дневники - 117

3/XI

За это время:

Был просмотр картины в 147-м полку[1]. Картина принималась хорошо, и ничего не изменилось оттого, что части были перепутаны. Но финал гробит все окончательно и оставляет зрителя в недоумении. Был бы настоящий финал, рваность картины сгладилась бы. После просмотра встретились у командира полка с командованием. Чудесные у нас люди! Так вплотную я встречался с военными, пожалуй, впервые и нахожу, что много потерял, что не встречался с ними до сих пор. А командир — просто прелесть, общительный, душевный, широкий, чудный. Радуюсь, что нашел его тогда, когда мне надо сделать Огнева. Он все говорил: «Орел! Орел!.. Я вас полюбил с того момента, как увидел вас в Богдане».

На днях получена телеграмма из Москвы о том, что картина принята. Принята на отлично. Но относительно оценки я слышал от жены режиссера.

Словом, при всех условиях, картина звучит в треть возможного. Может быть, сам виноват. Может, надо было идти на конфликт. Как трудно отдавать в чужие руки то, что тобою сделано. Снялся, а монтировать будет человек, которому не доверяешь и который явно слаб. На спектакле ты можешь сгладить прорыв, вымаранное как-то затушевать, а тут — техника.