12 июля.
Проснулся как раз в ту минуту, когда солнце выходило из горизонта и первые лучи упали на землю. Умылся, помолился Богу и поел. Вскоре подошли торговки с булками и молоком; я купил бутылку молока и 4 яйца. В 12 часов дня нам сказали, что в 2 часа поедем в Тарнополь, выдали порционные в размере 39 коп. В вагонах было страшно тесно и жарко, потому что в два вагона нас посадили 127 человек. Часов около 5 приехали в Тарнополь. Пришли к этапному коменданту и расположились в саду. С запада надвигалась туча и накрапывал дождь. Мы раскатали шинели.
Нас скоро двинули в город и как раз в это время разразился ливень. Вода бешено помчалась до улицам, сапоги раскисли и сами мы превратились в мокрых куриц. Нас вывели за город и повели на гору влево. Итти было страшно неудобно: скользко и грязно. Наконец, пришли в лагерь.
Здесь нас выстроили и вскоре к нам вышел прапорщик и распорядился, куда нас отвести и где нам приказано было раскинуть палатки. Так как палаток у нас почти совсем не было, то стали ожидать, когда их принесут. А мелкий дождик между тем шел и шел. Так мы простояли до проверки. На проверке, которая была с музыкой, приказали скатать шинели.
С тех пор, как выступили из Фридрихсгама, я не слышал проверки с музыкой. Многие солдаты говорили: «Вот бы в атаку с музыкой». «Нет, подумал я, отошли те времена, когда в атаку ходили, как на парад».
Теперь не только музыка, но даже звонкий стук котелков иногда вредит
Возвратись с проверки, мы еще несколько времени подождали палаток, потом разослали солому и улеглись в рядок. Я накрылся мокрой шинелью и ею же прикрыл свои вещи. Дул сильный ветер и шел дождь. Я начал было уже засыпать, когда принесли палатки и начали раздавать. Палаток оказалось мало и мы кое-как поставили 4 полотнища и забрались под них.
Концы были открыты и ветер свистел точно в трубе. Я уснул.
