И еще воспоминания того доисторического возраста, какой больше всех любил Корней Чуковский, автор «От двух до пяти». Тут можно вспомнить лишь обрывочные, хоть и яркие впечатления. Но их не расположишь во временной последовательности. Помнится лишь, что дело было зимой или летом, а в моем случае, в доме Кулагина или в каком другом.
Раннее, «докулагинское», воспоминание. Мама купает меня в корыте, оно еще кажется мне громадным. Появляется папа и ласково смотрит на меня. Я его стесняюсь. Папа прячется за угол печки. Оттуда выглядывают его веселые глаза. А вот уже «кулагинские». Двор. Поранил ладонь о склянку и вижу свое розовое мясо и белую кость… Конец зимы. Добываю в мусорном ящике пустую бутылку. Приношу домой, наливаю в нее воду, ставлю ветку тополя. Лютый мороз, а на ветке клейкие листочки…
Бегал из дома Кулагина через улицу во двор наискосок. Там жили приятели. Но я помню не их, а лишь испуганные лица взрослых, когда мы принесли из чулана брошюру, на обложке человек в очках, острые глазки, бородка – Троцкий! Помню недоуменные разговоры взрослых: «Рыков-то – всего лишь наркомсвязь!» Но в мировую историю я тогда еще не включился, жил внутри первобытного племени малышей и, если верить Ю. В. Кнорозову, повторял вместе с ними путь человечества – до возникновения государства, письменности и истории – непрерывной памяти общества.
А еще – палисадник с низеньким заборчиком перед домом Кулагина. Он делался волшебным, когда внутри него расцветали синие, желтые, белые аквилегии – водосборы или, как мы их называли, колокольчики. Белая сирень и аквилегии до сих пор самые любимые цветы в Мещовске.
Свободное копирование
