В половине июля отец дал мне денег для поездки в Крым с моей ближайшей подругой. Эта подруга, Н. М. Л--а, упоминается Александром Степановичем в некоторых рассказах, как моя сестра.
В это же время Александр Степанович уехал в Вятку, к своему отцу, Степану Евсеевичу Гриневскому. Степан Евсеевич служил в Вятке бухгалтером богоугодных заведений.
Во время пребывания Александра Степановича в Вятке там в больнице умер личный почетный гражданин Алексей Мальгинов; Степану Евсеевичу удалось достать паспорт умершего, и он передал его сыну. Это был настоящий и надежный паспорт. Алексею Мальгинову было лет тридцать пять -- тридцать шесть, но никто за все четыре года, которые Гриневский прожил по этому паспорту, не заметил несоответствия между годами, обозначенными в паспорте, и возрастом его владельца. Александр Степанович выглядел в те годы много старше своих лет. Но зато позднее он мало менялся.
Когда я месяца через полтора вернулась в Петербург, Александр Степанович был уже там.
Суть наших отношений с Александром Степановичем в то время выражена им в рассказе "Сто верст по реке", написанном в 1912 году. Фабула изменена, чтобы заострить переживания героев* [Далее В. П. Калицкая подробно излагает рассказ. -- Прим. ред.].
(...) В такую форму претворилось бегство Александра Степановича из ссылки, боязнь быть арестованным в Петербурге и наша встреча с ним на четвертом этаже. Рассказ оканчивается словами автора: "Они жили долго и умерли в один день". Это у Грина -- формула верной до смерти любви. Казалось бы, что в рассказе "Сто верст по реке" изображена любовь цельная и счастливая, и, вероятно, немногие замечают, читая, странное окончание мечтаний Нока: "Гелли теперь дома... У нее хорошо, тепло. Там светлые комнаты: отец, сестра; лампа, книга, картина. Милая Гелли! Ты, может быть, думаешь обо мне. Она приглашала меня зайти. Дурак! Я сам буду там; я хочу быть там! Хочу тепла и света; страшно, нестерпимо хочу!.. Не вешай голову, Нок, приходи в город и отыщи ад... "
Еще только мечтая о полюбившейся ему девушке, еще только смутно надеясь найти около нее свет и тепло, Нок уже говорит себе: "приходи в город и отыщи ад". Как это объяснить? Только той глубочайшей двойственностью натуры Александра Степановича, которая нацело раскалывала его личность. Он одновременно искал семейной жизни, добивался ее и в то же время тяготился ею, когда она наступала. Одного из героев "Золотой цепи", Санди Пруэля, Грин называет "диким мустангом среди нервных павлинов". Таким "диким мустангом" был и сам Александр Степанович. Трудно понять, что было ему нужнее в те годы: уют и душевное тепло или ничем не обузданная свобода, позволяющая осуществлять каждую свою малейшую прихоть.
Через шесть лет, уже в 1912 году, Александр Степанович подарил мне хорошо иллюстрированное издание "Королевы Марго" А. Дюма. В ту зиму, как это часто бывало и до ссылки, мы периодически нуждались. В один из таких периодов пришлось снести букинисту и "Королеву Марго", но заглавный лист с автографом Александра Степановича я вырвала и сохранила. На нем было написано: "Милой моей Гелли, вдохновительнице, от сынишки и плутишки. Сашин".
