Но, может быть, с введением в действие нового «Положения» об общественном управлении, изменился к лучшему самый состав лиц станичного управления, каковые прежде «искали в выборных должностях только средств к личному обогащению»? Вопрос этот на нашем Дону весьма щекотливый и требующий значительной осторожности…
Достаточно сказать, что, сколько я ни знал станичных атаманов, избранных при прежнем «Положении», ни один из них не нажил ничего, а между тем последний атаман, попавший из писарей на эту должность при новом «Положении», прежде почти нищий, усердный поклонник Бахуса (каковым и доныне остался), нередко валявшийся в истерзанном виде под плетнями, сделался ныне одним из первых капиталистов в станице и владельцем двух домов (тоже лучших в станице). И не удивительно, что, начиная уже с мая месяца 1897 года, ввиду предстоящих осенью выборов, он разъезжал по хуторам, поил водкой выборных и других влиятельных казаков и составлял себе партию. После каждого станичного схода у него было угощение чуть ли не всему народу православному; водка лилась рекой, льстивые речи и обещания бежали потоком под звуки пьяной песни.
– Ну, как, Силиваныч, урожай-то ныне? – спрашивал атаман какого-нибудь подвыпившего и размякшего старика.
– Да, что, вашбродь! плохо…
– Да, прогневали Господа Бога…
– Верно, вашбродь!.. Уж и не знаем, чего нам и делать таперя.
– Ну, не горюй! Вот поеду к генералу, скажу ему, чтобы ссуду нам хлопотал.
– Да коли бы ваша милость была, вашбродь… Мы сами чего же можем? Какой мы народ? Мы слепые люди; как жуки в навозе копаемся, а вам, вашбродь, как вы хозяин станицы есть, так и будете…
– Ну-ка, брат, выпьем!
– Силиваныч, у тебя детишки есть? – вступает в разговор атаманша.
– Есть, сударыня. Они уж, детишки-то мои, с бородами, куча детей у каждого.
– Много внучат-то?
– Да штук шесть…
– Ну, на вот им гостинчика, понеси по кренделечку.
И атаманша сует в руки окончательно плененному избирателю несколько каленых бубликов. Избиратель умиляется, благодарит, восторгается и, понимая, в чем дело, прямо говорит атаману:
– У нас ведь, ваше благородие, опричь вас и болдировать некого… Мы все на вас между собой порешили… Окромя некому, как вам, вашбродь… Счастливо оставаться! Покорнейше благодарим за угощение!
Свободное копирование
