Солнце невыносимо пекло. Низкая, сырая местность, – мы ехали уже берегом Аксая, – точно парилась, и было тяжело дышать, как в жарко натопленной бане.
Вдали уже видны были на горе церкви Новочеркасска, блестевшие на солнце крыши домов, высокие трубы войсковых кирпичных заводов и темная зелень садов. Все это вырисовывалось на солнце особенно ярко, отчетливо, выпукло.
В реке была масса купающихся разных возрастов и полов; рыболовы сидели на берегу с удочками, с сетками. Мальчуганы действовали проще – панталонами, – и им удавалось этою импровизированною снастью уловлять кое-какую мелкую рыбешку.
– Дядя, купи у нас сазанчика! Дешево продадим! – кричали они нам, показывая маленьких пискарей и плотиц.
Вот мы уже под городом, на последнем плавучем мосту. По ту и другую сторону его, заграждая нам путь, ребятишки от 8-ми летнего до 16-ти летнего возраста усердно действовали особого устройства ловушками-черпаками из сеток, на длинных палках. Человек в черном картузе, вышитой рубахе, в новых суконных широких шароварах и лакированных сапогах иногда показывался из будки и кричал:
– Вот я вас, дьяволы паршивые, половлю тут! рыболовы, к черту носом! Марш отсюда!
Маленькие рыболовы проворно улепетывали с моста. Господин в картузе обратился и к нам:
– С кого получить, господа?
Мой возница ответил:
– Буду назад ехать, отдам.
Господин посмотрел на нас несколько скептически, потом медленно проговорил:
– Ну, будем смотреть…
– Что ж, посмотрите, – заметил равнодушно мой казак. Затем он встал, отвязал от дрожек ведро и, зачерпнув с моста воды, напоил коня.
– Вон узнай его, что он казак, – указал он мне на одного франта в чесунчовом пиджаке, в серых широчайших «невыразимых» и в лакированных скороходах, ведшего в поводу коня на водопой: – а со мной вместе служил…
Мы стали подниматься в гору мимо желтеньких, тесом крытых домиков – точно таких же, которые можно было видеть всюду по станицам, мимо лабазов с досками, дегтем, солью, лавчонок с квасом и т. п.
Свободное копирование
