На фото: Сусанна Печуро с отцом Соломоном Сауловичем Печуро
После революции в школу местечка Шумячи стали принимать всех. И тут бабушка, может быть, впервые в жизни, пошла против воли мужа и даже стала его обманывать: она послала в школу двух младших дочерей — мою маму и ее младшую сестренку Шифру. Дедушке, если он вдруг спрашивал, где они, бабушка говорила, что послала их по хозяйственным делам. А для Хаи и Шифры началась новая жизнь.
В школе моя мама познакомилась с моим будущим отцом, Шлемой.
Семья моего отца очень сильно отличалась от материнской. Они были значительно богаче и образованней и принадлежали к другому «колену», чем плебеи Шендеровы. Как ни странно, но это имело значение в местечковом обществе.
Главой громадной семьи была умная и волевая моя прабабушка Кеня. О ее муже я знаю только, что его звали Янкель. Чем он занимался, я не знаю, но у него был большой двухэтажный дом на базарной площади. Прабабушку Кеню выдали замуж за тридцатилетнего Янкеля когда ей было 13 лет, но командовала всеми чадами и домочадцами именно она. Детей у нее было столько, что сейчас никто из оставшихся в живых родственников с отцовской стороны не может ответить на этот вопрос: говорят, что 18, но уж не меньше 13-ти. Старшей из детей была Рахиль, мать моего отца. Она была выдана замуж за пределы местечка, за коммивояжера Самуила, который увез ее на Украину. Семья жила в разных городах: в Екатеринославле, в Черкассах, где и родился мой отец.
Дед Саул, так же, как и дед Лейзер, умерли задолго до моего рождения, но бабушек я любила, особенно бабушку Роху Рахиль.
Сохранилась фотография деда Саула. Сильный, уверенный в себе пышноусый человек средних лет стоит, прислонившись к дереву. По рассказам отца, его старших сестер Сарры Сони, Цыпоры Цили и брата Натана, дед Саул был очень ярким человеком. Не получивший систематического образования, он самоучкой освоил несколько иностранных языков, в том числе немецкий и латышский, так как по служебным делам часто бывал в Латвии. Он много читал, знал русскую классическую литературу, играл на скрипке и очень хорошо пел, не только еврейские песни, но и арии из опер, и т. д. Он был очень силен физически: по семейному преданию, одной рукой гнул подковы. Человек смелый и независимый, во время еврейских погромов на Украине он организовал еврейскую самооборону и спас этим черкасских евреев. В Черкассах семья отца имела свой дом с садом, и даже прислугу, украинку Шуру, о которой с большой теплотой вспоминали члены семьи уже в глубокой старости.
В семье прабабушки Кени большое внимание уделяли образованию детей. Схема была проста: семья изо всех сил выводила «в люди» двоих- троих старших. Остальные дети тянули друг друга по цепочке, и даже не только братьев и сестер, но и племянников. Так, в судьбе моего отца принимал большое участие уже упоминавшийся дядя Вэля Вульф или Владимир Локшин. В результате общих усилий все получили образование: дочери стали, преимущественно, врачами, а сыновья — инженерами, учеными, многие из них умерли в звании докторов наук, профессоров и оставили заметный след в своей области.
Дети Саула и Рахили тоже учились. Дочери, которые были старше, Соня 1900 года рождения, а Циля — 1903-го, учились в гимназии, а мой отец успел поступить в реальное училище в г. Николаеве, куда семья переехала во время Мировой войны.
Кстати, известны точные даты рождения всех четверых детей Печуро, в отличие от семьи моей мамы, где бабушка вспоминала, что тот ребенок родился после пожара у соседей, а другой — когда корову купили, поэтому все записи в документах были весьма условны.
