Владения спрута - 17

Вечером прибыли в запретную страну Кай, на границу архипелага по имени Вятлаг.

Выйдя из вагона, потянулась и почувствовала голод и жажду. Привели, сосчитали, накормили и напоили. Направили в барак вместе с тремя блатными девками и с маленькой черноглазой украинкой лет двадцати, сочной и румяной, как вишенка. Еще недавно была она счастливой женой молодого хозяина в зажиточном полтавском селе, матерью двухлетнего сынка - и вдруг взяли ее Иванку, через два дня ее, зачем - не понимает. Напугана донельзя, ищет у меня сочувствия и защиты.

Барак огромный и пустой, в середине висит одна тусклая лампочка, везде полумрак. Рядом за стеной заперты воры, тридцать пять матерых рецидивистов. Наглая трепаная девка заявила угрожающим тоном: "Эй вы, контры, слушайте, ночью к нам придут пацаны, трое наших, - стукнете конвою, вам хана - позовем всю банду, употребят вас по очереди. Не будете подглядывать, заткнетесь - наши не тронут". Мы поклялись молчать. Забились в угол, свернулись на досках, прижавшись как два котенка. У меня с собой широкий длинный плащ-накидка с капюшоном, сшитый мною из серебристой авиаткани, совсем непромокаемой и невесомой, - обе накрылись им с головой и замерли. Я окружила своим телом сжавшуюся в комочек Вишенку; все-таки немножко задремали. Вероятно, в час или в два ночи послышался треск. Я выглянула в щелочку из-под плаща - на той стороне у стены приподнимается половица... вылезает до пояса парень, осматривается, ловко, бесшумно подтягивается и проникает в барак, скользит на тот конец. За ним другой так же... С ужасом думаю: а вдруг все тридцать пять? Вылез третий вор и прикрыл за собой половицу. Немножко отлегло. Они забрались к своим девкам и стали бурно спариваться с ними. Утром конвой допрашивал всех: и девки, и мы сдержали слово - ничего не видели, не слышали, не сказали. Это была самая жуткая ночь в моей жизни.