Человек из небытия - 5

18 июня 1943 года я пригласила туда в гости С. Д. - ждала отказа, однако он охотно согласился. Наши случайные беседы в ВТО были похожи на обрывки, на разрозненные черновики. Здесь можно было поговорить наедине, долго и серьезно. Так как вход с площади Маяковского был закрыт, я вышла встретить его к шести часам у выхода из метро. День был летний, С. Д. пришел в белой рубашке с широко открытым воротником и в белых брюках, выглядел моложе обычного. Я повела его кругом через сад, сплошь засеянный салатом, укропом и петрушкой (актеры сами вскопали его и поделили грядки), потом через заваленные досками задворки, через мастерские, по безлюдным лестницам и коридорам. Все было странно, и я чувствовала, что ему это нравится. Вошли. Он увидел круглый стол, накрытый белой скатертью, уставленный закусками и сластями. Посредине - бутылка розового муската и тонкая вазочка с пышно цветущей веткой жасмина. Около нее несколько интересных книг. Он, вероятно, был удивлен таким неожиданным приемом. Тарелки, чашки, рюмки и серебро я принесла из дома, чтобы доставить ему удовольствие, в его жизни было так мало красоты и комфорта... Мы пировали часа три-четыре, рассуждая о всяких тонкостях, познакомились глубже. С. Д. откинулся в кресле, явно наслаждаясь, его грустное лицо оживилось, он острил и шутил. Глядя на него, я думала: ему пошел бы костюм кардинала или ученого XVIII века. Говорили о полузабытых (теперь вновь найденных) поэтах начала нашего века - он много знал о них, и я жадно слушала. С. Д. первый рассказал мне о Марине Цветаевой, - о ней я не имела никакого понятия, и прочитал два-три ее стихотворения. Затем об имажинизме в поэзии и в прозе, о журнале "Гостиница для путешествующих в прекрасном". Я принесла горячий кофе, под салфеткой были скрыты два пирожных и шоколад - при желании все можно было достать даже в 1943 году... Разговор тоже перешел на деликатесы - John Donne, Gongora, Rilke... Мы плавали за стеклами "Аквариума" как золотые рыбки в литературных водорослях. С. Д. не торопился, ему не хотелось прекращать этот сон в летнюю ночь, но к десяти часам все должны быть дома, война... Когда наше окно стало лиловым, мы встали и пошли обратно по темным лабиринтам. В темноте он плохо видел, и местами я вела его за руку.