Дата рождения Брежнева до сих пор вызывает сомнения; как и дата рождения ещё одного известного персонажа во всемирной истории – я о РХ.
У Брежнева день рождения то ли 19 декабря НПО новому стилю, то ли 19 декабря – по старому….
Непреложным является тот факт, что кончина его в ноябре 1982 года знаменовала собой завершение эпохи застоя. То время, между тем, многим видится эверестом социализма, золотым веком изобилия и человеколюбия. Я на сей счёт иного мнения. И вот почему…
Вместо предисловия.
После окончания Великой Отечественной войны он стал первым секретарём Запорожского обкома. Предстояло восстановить Днепрогэс, вообще наладить послевоенную жизнь.
В № 5 журнала «Новый мир» в 1978 году опубликована книга Л.И. Брежнева «Возрождение» - она об этом времени.
Часть первая. «Найти и удовлетворить!»
І.
Меня вызвали вдруг к секретарю Запорожского обкома Петрыкину Василию Ивановичу. Я с ним виделся дважды, и всякий раз мне было стыдно, что у меня – в отличие от Василия Ивановича, нет чёткого плана победы коммунизма во всём мире.
Я прибежал на зов.
«Садись!», - приказал Петрыкин. «Пиши!» И он телеграфно изложил задание - разыскать и собрать для поездки в Москву и участия во встрече с Брежневым вдруг ставших знаменитыми женщин из бригады бетонщиц Анны Лошкарёвой; в книге ей уделены несколько абзацев.
«Понял, Василь Иваныч!», - сказал я.
«А я думаю, что ты понял, что партбилет положишь, если не сделаешь,
Александр», - он приподнялся, перевернул календарь. «Алексеевич!»
ІІ.
Я объездил весь город в поисках бригады.
Не все из четырнадцати горели желанием ехать. Прошло более тридцати лет всё же! Некоторым не позволяло здоровье, а у других попросту не было нормальной одежды. Я нашел их в большинстве своём в трущобах, в обществе мужей-пьяниц, в отчаянном положении.
Когда я доложил об этом Петрыкину, он не сильно удивился, и сказал: «Дай мне список просьб и пожеланий – кому что надо из одежды или там в бытовом плане. Удовлетворить – чтобы в Москве там вдруг чего не попросили!».
Я собрал. Просьбы были разные.
Одни мечтали об однокомнатной квартире взамен комнаты в бараке, где живут с 45-ого года. Другие — о выделении автоколонне мужа нового «ЗИЛа» вместо развалюхи-старого. Просили также мохеровую кофту для дочки, простые ботиночки 37-го размера, чтобы и тёплые, и просторные, пальто с меховым воротником для невестки и кримпленовое платье.
О том, чтобы коммунизм победил во всём мире не заявил никто.
ІІІ.
Почти все мечты женщин немедленно осуществились - включая "ЗИЛ"! Сказка, да и только...
При этом я сам впервые побывал в легендарных «распределителях» — специальных отделах универмагов. За кофтами, платьями и пальто мы съездили на проспект Ленина в Дом одежды, где мои «девушки» ничего не купили. То же произошло и в универмаге «Украина», где на последнем этаже для нас была устроена выставка дефицита — югославских и финских женских сапожек, чехословацких туфелек, колготок и сумок из ГДР, румынских перчаток, французских духов «Ланком-Клима» и иных предметов бешеного интереса советских модниц.
Вид немолодых и бедно одетых женщин, сбившихся в кучку, с тихим ужасом взирающих на ярлыки и ничего не покупающих, вызвал гневное оживление среди ярких продавщиц этого спецподразделения, привыкших исключительно к номенклатурным посетителям.
Я и сам немного поплыл от обилия дефицита.
IV.
Так или иначе, но бригада во главе с Лошкарёвой отбыла в Москву.
Все они не только впервые следовали в столицу, но и впервые в жизни выехали за пределы Запорожья, и увидели купейный вагон. Они щупали занавески и щелкали выключателями, вместе ходили разглядывать туалет, радовались поющему песни радиоприемнику и читали вслух расписание движения.
Был устроен ужин, все собрались в купе Лошкаревой. До сухого закона оставалось еще семь лет, и мы выпили водки. Они спросили у меня, можно ли тихонько спеть, — и запели.
Народу в вагоне было мало, и проводница тоже встала в дверях купе и слушала, а потом стала подпевать.
* * *
До встречи с Леонидом Ильичом оставалось ещё 48 часов.
Часть вторая. Москва. «Прогон».
Тот год в истории СССР отмечен как год уверенной поступи советского народа под руководством КПСС по пути к коммунизму: в стране спокойно, работают заводы и фабрики, открываются новые школы и дворцы культуры. В Киеве пущен скоростной трамвай. Золото Европы у наших ног и наших "фигурных" пар: Роднина-Зайцев, Моисеева-Миненков. Преступность на улицах – нонсенс!
Ежемесячно стартует космический корабль Союз с очередным международным экипажем, красота!
60 лет ВЛКСМ.
Стоп, вот это событие нас с Лошкарёвой напрямую касается!
І.
Нас поселили в гостинице «Москва» - возле Кремля.
Юркий небольшой человечек по фамилии Коиков, страшно картавя, уединившись, рассказал мне о программе и выдал пачку пропусков. Главную нашу встречу перенесли на послезавтра, на обеденное время.
Я совершенно успокоился.
К семи вечера нас обязали явиться в Кремлёвский дворец съездов – «на пагон», как сказал присланный. Я посмотрел в программу: в семь значилась генеральная репетиция.
ІІ.
Эх!
Начали мы с экскурсии по Москве.
Когда вышли, то увидели в пяти шагах вход в метро. Программа тут же поломалась; женщины четыре раза спустились и поднялись по эскалатору, трогали медные барельефы на мраморных стенах, немного посидели на широкой скамье, разглядывая расписные своды. Дружно ахали, отступая на шаг, когда прибывающий поезд гудел.
С обедом в ресторане получилось такое: съели щи и весь хлеб, к остальному же не притронулись. Анна Степановна объяснила - на людях девчата не привыкли, да и количество сверкающих приборов на ресторанном столе аппетита не прибавляет.
Я поймал себя на чётком ощущении того, будто нас обслуживали переодетые продавщицы из запорожского спецунивермага. По меньшей мере, выражение лиц у официанток было такое же брезгливое, как и у работников советской торговли за тридевять земель от Москвы.
ІІІ.
В шесть вечера я демократично отпустил присланные ЦК машины и предложил прогуляться — Кремлевский дворец съездов находился в двух шагах от гостиницы.
Суровые парни проверили нас на входе, зато далее во время репетиции абсолютно не было препятствий. Можно было усесться в любой ряд, пересекать по диагонали сцену или, перевесившись через ограждение оркестровой ямы, рассматривать оркестр под управлением Юрия Силантьева, постоять рядом с разминающейся Майей Плисецкой, вежливо пропуская Расула Гамзатова, выходящего к микрофону с листами исписанной бумаги.
Я нашёл себе применение - представлял женщин прочим знаменитостям: "Здрасьте, Сергей Фёдорович! (Бондарчук.- АА). Хочу представить Вам бригаду бетонщиц из Запорожья. Ту, что в книге." "Ааа, конечно, знаю!" и т.д.
Александра Пахмутова и Роберт Рождественский, Муслим Магомаев, уже известные тогда Лещенко и Толкунова, космонавт Алексей Леонов и многие другие были искренне рады встрече; «Возрождение» входило в обязательную программу политзанятий, которые проходили не только на заводах и в колхозах, но и в среде космонавтов и литераторов, композиторов и артистов, а как же!
Наслушавшись комплиментов и расцеловавшись с половиной зала, мои женщины выглядели наполовину моложе своих лет; это истина, и ей нужно следовать в обыденной нашей жизни!
IV.
Отказаться от предложенного ЦК транспорта было огромной ошибкой. Обратный путь занял более часа, мы сделали две остановки в Александровском саду. Дамы буквально валились с ног.
«Да, гулять по Москве – это вам не бетон месить!» - тупо пошутил я.
Было поздно. В буфете гостиницы мы выгребли девять варёных яиц, килограмм винегрета, почти столько же тушёной капусты и четыре последних котлеты по-киевски, клятвенно пообещав вернуть ложки и тарелки.
Поскольку буфет после нас был уже не буфет, он с облегчением закрылся.
Я вышел на балкон. Моросил холодный дождик, машины внизу сигналили, освещая Охотный Ряд дрожащим светом.
* * *
До встречи с вождём оставалось менее 48 часов.
Часть третья.Финал.
Мне часто говорят, что в СССР было самое вкусное мороженое. А кто спорит?
Однако даже в относительно стабильные 70-е годы продовольствие оставалось камнем преткновения для руководства СССР, его всегда недоставало. Вряд ли где-либо в мире за бутылку коньяка можно было поступить в медицинский, или, подарив завмагу коробку конфет, купить без очереди холодильник, чтобы наполнить его продуктами, приобретёнными опять-таки по блату.
І.
Утром я сгонял в кулинарию на Горького. Там было многолюдно и тепло – народ надышал; сказали - с неким ритуальным оттенком, что уже час с лишним ждут выноса жареных цыплят.
В соседнем отделе я, немного постояв в очереди, купил на всех всё тот же винегрет, два десятка котлет по 9 копеек, на 85 копеек полкило жареного холодного хека и пирожков с капустой по 4 копейки штука. Пришлось приобрести сетку-"авоську" за 90 копеек - а как донести?
«Оливье» продавали порционно, но слепленный кем-то вручную комочек выглядел не очень аппетитно.
Чай всё же решили пить в ресторане, и недовольные официантки, отклеившись от стены, принесли два подноса со стаканами и плюшками.
Вечером три чёрных «Волги» отвезли нас в чертоги, где нам предстояло провести вечер.
ІІ.
27.10.1978 г.
Праздник состоял из двух частей – заседания и концерта. Роль наша была невелика. Когда Сергей Бондарчук дойдёт в чтении книги Брежнева до того места, где упоминается Лошкарёва, женщины должны подняться, и, в луче прожектора, приветствовать Л.И., как написано было – «взмахами рук». Вот и всё!
Зал скандировал – «Ленин! Партия! Комсомол!» Мы пробрались на свои места и наблюдали за происходящим. После небольшого отчёта Первого ЦК Бориса Пастухова и приветствия пионеров, диктор сообщил, что Памятное знамя ЦК КПСС вручит Леонид Ильич. Зал встал, овации и здравицы.
Брежнев вышел в сопровождении трёх крепких парней, один из которых держал упомянутый символ. Зачем были нужны ещё двое, обнаружилось через минуту – как только Ильич взял древко в руки, ноги его подкосились; он неминуемо бы рухнул, если бы не парни.
Пастухов, несмотря на его упитанность, молниеносно бросился навстречу Генсеку и подхватил выпавшее из его рук знамя.
Зал ахнул – то ли гордясь Пастуховым, то ли соболезнуя Брежневу.
ІІІ.
«Товаись Абхаинов! Это Игой Боисовись, ЦК. Я в пять буду у вас с билетами на сегодня, да, такая непиятность… Поезд ваш в полвосьмого, скажите всем»
Не тогда, а только теперь я осознал всю фальшь и лицемерие сценария празднования юбилея. В эти мольеровские идеи втянули – ладно меня! Но и Петрыкина, и Анну Степановну – да что там, всю страну. Мы просто шикарно уложились в концепцию жополизов – книжные запорожские бетонщицы в Кремлёвском дворце съездов, живы-здоровы, вот они, Леонид Ильич! Что было чуть ранее с этой или иными бригадами, восстановившими из руин страну, – никого не интересовало.
Да разве только с ними?
IV.
Я собрал свой командировочный портфельчик и огляделся – возле кресла валялось тёмно-красное удостоверение. Подняв его, я прочёл: «Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. Кроликов Игорь Борисович. Лектор Отдела пропаганды и агитации».
«Коиков» ждал нас внизу, я вручил ему удостоверение.
Настроение его резко улучшилось.
V.
В Запорожье нас никто не встречал. Мы уселись в троллейбус, и он покатил, громыхая, по самому длинному в Европе проспекту. Потом мы виделись, но всё реже и реже.
Прозрение наступает поздно, увы! Но, как говорится, всё равно это лучше, чем никогда. Поэтому, когда меня мои самые родные люди спрашивают: «Зачем ты всё это пишешь?», то я отвечаю, как любимый Айтматов - «Не на продажу, не для тщеславия, а как исповедь для души».
Теперь вспоминаю - а две квартиры мои бетонщицы из барака всё-таки получили, не говоря про кримпленовое платье для невестки!
И то неплохо! Про "ЗИЛ" молчу.
* * *
Я сдал в бухгалтерию проездные и гостиничные квитанции, получил по 2.60 суточных, и отправился домой, на Верхнюю Хортицу. Там меня ждали любимые мои жена и сын, а тёща сварила вкусный борщ – с фасолькой и кислыми помидорами.
Такими, знаете, с нежной кожицей - положишь его целиком в рот, а он лопается, и нет ничего вкуснее.
А.Абаринов
Свободное копирование
