2.3 Теперь я есть

НА СНИМКЕ: Роддом на Фурштадтской ул. (в 1923-1992 гг. он называлась улицей Петра Лаврова). В этом доме я и родился.


       Мы с мамой выходим из парадной, но идем не налево, как обычно, а направо, в сторону улицы Салтыкова-Щедрина.

     – Она называлась раньше Кирочной, – говорит мама. 
 
     – А кто это такой Салтыков-Щедрин», – спрашиваю я.

      Я не понимаю, что такое сатирик, но вопросов больше не задаю. Потом я узнал, что Сталин в своих речах, критикуя недостатки, иногда цитировал Салтыкова-Щедрина.

      Мы проходим мимо дома Челюскинцев. Его так называют, потому что там дали квартиры спасенным участникам экспедиции на пароходе «Челюскин», потом переходим Кирочную и сворачиваем налево. Переходим улицу Чернышевского и поворачиваем направо. Идем по ней. Следующая улица – Петра Лаврова. Прямо на углу дом, на который указывает мама. Я умею читать с пяти лет. Поэтому читаю: «Родильный дом». «Здесь я тебя родила, – говорит мама и добавляет, –  в половине девятого утра». Я не знаю, что такое «родила», хотя это слово мне знакомо, я его слышал не раз. Но я понимаю, что это связано с моим появлением на свет. Я пытаюсь осмыслить этот факт и говорю: «Как хорошо что ты меня родила. Теперь я есть». Мама почему-то заплакала.