1857 - 1860. Глава 10 - 13

 Весною 1860 года разъехались мы по деревням и никак не думали, что с Хомяковым мы более не увидимся. Вдруг в конце сентября я получаю в деревне эстафет о его кончине, последовавшей 23 сентября в Данковском его имении в селе Ивановском. У него открылась холера; он лечил себя гомеопатически, не хотел обратиться ни к какому врачу и на третий день болезни окончил свою жизнь. При его кончине был только сосед его Л.М. Муромцев. Старший сын Хомякова Дмитрий, приехавший по эстафете, отправленной Муромцевым, уже не застал отца в живых и мог только присутствовать при его отпевании и предварительных похоронах. Я приехал в с. Ивановское уже после отъезда сына и имел только возможность отслужить панихиду по покойном и поклониться временной его могиле. Тело А.С. Хомякова было после перевезено в Москву и там похоронено в Даниловом монастыре подле прежде скончавшейся его жены. Огорчение мое было глубокое; я чувствовал, как будто лучшая часть меня отошла из сего мира.

Да! Хомяков был человек более чем замечательный; он соединял в себе редкие способности при необычайной для русского устойчивости. Он был богослов православный и вполне разумный: даже митрополит Филарет, спрошенный по предмету французских брошюр Хомякова, не мог не признать их православности и только полагал несвоевременным обнародование их на русском языке. Русские гегельянцы, насмехавшиеся над русским платьем Хомякова, над его постничением и его руссоманиею, не находили в его мнениях ни отсутствия свободного обсуждения, ни влечения к мистицизму. Французские брошюры Хомякова, напечатанные за границею, раскрыли многим русским дух, смысл и значение православия и произвели сильное впечатление на некоторых разумных католиков и на протестантов, чувствовавших в своем церковном учении недостаток в вере и душевную в ней потребность. Творения Хомякова по этой части еще слишком мало оценены и должны в будущем иметь на человечество значительное действие. Хомяков не был приверженцем немецкой философии, господствовавшей у нас в то время: он отдавал полную справедливость заслугам и достоинствам Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля; но он находил, что их учения страдают беспочвенностью и что они так искусственно и многосложно построены потому, что западное любомудрие утратило единый возможный путь к истине. Как поэт и литератор Хомяков положил в русскую сокровищницу значительные лепты, которые имеют особенную ценность потому, что он едва ли не единственный русский, который во всю жизнь, с детства и до гроба, неизменно высказывал одни и те же чувства и убеждения и постоянно старался направлять русский ум и сердце к людям своим или единоплеменным и к предметам близким и туземным. В последнем отношении Хомяков оказал нам, русским, услугу громадную. До него отчизнолюбие и отчизноведение проявлялись в тощих, узких и отчасти смешных выходках Шишкова и комп. Хомяков первый проникся истинным духом русского народа и его истории и указал нам настоящие наши нужды и потребности, наши народные свойства и ту цель, к которой мы должны стремиться. Он действительно был источником нового у нас умственного направления, которое прозвано нашими противниками славянофильским, но которое много объемистее и существеннее того, что под этим словом обыкновенно понимается и, конечно, благородным потомством будет признано истинно русским. Вечная память тебе, благовестителю!