Дневник 1721 - 5

15-го, перед обедом, осматривал я Кунсткамеру и Оружейную Палату. Первую показывал мне один надворный советник, состоящий при ней инспектором. Она помещается в новом великолепном, но не совсем еще отделанном дворце и наполнена многими прекрасными вещами и редкостями, между которыми находятся [109] чрезвычайно похожие восковые статуи покойного короля и некоторых маленьких принцев. Король изображен в натуральную величину и сидит на стуле, одетый в один из собственных его парадных мундиров. Оружейную Палату я осмотрел под руководством одного из приставленных там людей. Внизу у крыльца стоит подаренная царем шлюпка собственноручной его работы, а вверху, на том же крыльце, чучело белого медведя, также подарок царя. В передней комнате на стене красуется Прусский герб, чудесно вышитый по бархату золотом, серебром и жемчугом; тут же стоит несколько великолепных саней, которые до сих пор иногда употребляются для зимней езды. Отсюда меня ввели в галерею, состоящую из трех отделений, где прежде всего показывали великолепную каретную и санную упряжь, надетую на несколько лошадиных чучел; но большая часть ее хранится в находящемся тут же сундуке. Дальше стояло еще около двенадцати превосходных лошадиных чучел, украшенных богатыми седлами, чепраками и уздечками. За ними лежали в большом количестве роскошные покрывала и другие принадлежности. Во втором и третьем отделениях галереи помещено бесчисленное множество всякого рода превосходного и редкого оружия. Я должен признаться, что никогда не видал такой полной и так хорошо устроенной Оружейной Палаты. В среднем отделении галереи между прочими вещами находится одежда для 12 матросов, подаренная царем вместе с шлюпкою и сделанная вся на русских фабриках. Она из зеленого бархата, с золотыми галунами и на вид очень красива. Мои вожатые с восторгом рассказывали, с каким тщанием его величество царь, в бытность свою здесь, рассматривал все вещи и как подробно обо всем расспрашивал, и уверяли, что не помнят, чтобы когда-нибудь видели человека до такой степени любознательного и терпеливого. Осмотрев все это, я в то же утро ездил с Платеном к его двоюродному брату, шведскому министру графу Поссе, и остался там обедать. После обеда мы с Платеном были у русского министра, графа Головкина, который говорил, что очень желает поручить мне посылку к царице. Но я был так несчастлив, что ни в этот раз, ни вечером, ни на следующее утро не застал его дома. Он сам, наконец, прислал к полковнику Платену оба пакета, которые я должен был взять с собою и из которых один был к царице, с орденом под адресом Толстого, а другой к генерал-майору Ягужинскому. За день до моего отъезда граф прислал ко мне одного из своих людей поблагодарить меня и изъявить сожаление, что не мог сам вручить мне пакетов, пожелать счастливого пути и просить, чтоб я, в случае иного предписания относительно моего путешествия или вообще какого-нибудь препятствия, отправил их по назначению при первой возможности, потому что они очень важны и ее величество уже давно их ожидает. [110]