В мае — в Перми — я подружился с девушкой Фаней Митрофановой, на пароходах Камы и Волги уехал с ней в Пензу к моим близким друзьям — Лиде и Косте Цеге.
Через месяц мы вернулись на Каменку.
Алеша с Марусей — молодой женой — были уже там, и Соня, и Витя — племянник.
Домик наш светился утренним счастьем, сосновым теплом, тишиной гор.
С балкона далеко вокруг видно.
В чем судьба — чья
Голубель сквозь ветвины.
Молчал.
Все сошлись у журчья.
У на горке рябины.
Закачает качаль.
Расцветится страна
Если Песня стройна
Если струйна струна
И разливна звенчаль
И чеканны дробины.
(Девушки босиком).
Поэт отдыхал: Он писал стихи.
Поэт отдыхал: Он в разных городах накупил много редких дорогих старинных вещей — особенно на Кавказе — во время гастролей — и теперь устраивал Свой музей. Свое гнездо. Свою красоту.
Он разговаривал с вещами по иному так, будто они Ему отвечали.
Всюду с любовью ставил вещи, развешивал картины, рисунки, материю, парчу, иконы, подносы, четки, лампады.
Я ходил в лес, охотился, работал по хозяйству, возился с собаками, гонял верхом, рыбачил, веселился.
Фаня. Соня. Маруся, Ялеша — хозяйничали.
Иногда кто нибудь из нас ездил в Пермь на своей лошади (езды 5 часов) за покупками, газетами, на почту — Поэт начал писать большую вещь, для театра — представленье жизни, изображающее Переселенье Души: где земная жизнь — лишь мимолетное звено пролетающей Птицы Странствий.
Переселенье Души жизнь Поэта, судьбе которой фантастически везет настолько, что Поэт стремительно испытывает все высшие радости земного Звена, все исчерпывает до конца в этой жизни и мудро переселяется в Птицу Странствий с неизменно-мятущимся криком Духа:
— Дальше.
Кроме этой вещи — писал стихи, большую поэмию о Хатсу-индианке — наезднице из цирка (через год напечатанную в Стрельце).
Жизнь Каменки струилась крепким рубиновым вином.
Сосновые дни юношески трепетали.
Музей Поэта развернулся сказочно.
Светлый уют нового солнечного дома звенел хрустально-блестко в сердцах талантливых радостями обитателей.
Поэт закончил Переселенье Души (лежит без движенья).
Зашевелились Его крылья.