Литературная среда - 77

09.01.2004  Нынешний ТА посвятили памяти Макса Батурина. Потом Нина Анатольевна прочитала свои стихи, ее день рождения сегодня. Нина Фёдоровна П. принесла издание – тоненькая книжка цветных фотографий со стихами томских поэтов, посвященных Томску. Все же выполнила она свое желание – «Стихи о Томске», только отдельными выпусками. У меня двойственное чувство от этого издания. Фотографии – не произведение фотографического искусства, цветные, но ординарные. Стихи – всякие, подобраны под снимки. Там Устинов, Усов, Торощин, Берман (тоже уехал в Израиль), другие. В телевизоре - презентация среди прочей продукции к юбилею Томска и этого сборника, назвали эти стихи «бесхитростными». Действительно, что-то лубочное и безвкусное, но выполнено на новой технике. В этом сборничке редакторская работа – отвратительная, грамматические ошибки и вообще, непрофессиональное редактирование. Фотография Нины Фёдоровны на форзаце и «отчет», дескать – итог пяти лет работы. Это необычно – фото составителя. Такого я еще не видела. Это ее сокровенное желание - быть увековеченной рядом со стихами поэтов, и даже не очень-то сокровенное. Оно было видно сразу, как она к нам пришла. Макса Батурина она не любит («Не мой поэт»). Это понятно. У Макса нет стихов описательных, в его стихах душа говорит своим языком – образным, символическим, метафорическим, ассоциативным, а НФ любит стихи понятные. И Бога ради. Но НФ взяла на себя труд собрать стихи, не разбираясь в них, в антологию томских поэтов. Или вот этот сборничек, причем, как я поняла из предисловия, он уже второй. Это из того же ряда - "бесхитростная поэзия". (Это - как московский главный архитектор отбивался от претензий по поводу невысокого вкуса новых построек: «А кто заказчик? – У кого деньги. А это публика ничего, кроме зарабатывания денег, делать не умеет и не считает нужным учиться»). И выражал надежду: "Может, их внуки, получив замечательное образование за границей, будут преследовать не «мавританский стиль», а более утонченный, и будут доверять создавать шедевры художникам мирового уровня, а не местечкового".

16.01.2004 Сегодня опять был вечер Романа Низамиева. С апреля более 70-ти стихотворений. Вот кого слушают! Ни одно не проходит мимо сознания. Почти нет символов.

В чем загадка его стихов? Почти все ясны без иносказаний. Иногда только, например: «Спит мой каменный бог». Даже спросила  - что он имел ввиду. Заметил, что неблагодарное дело объяснять стихи, но вот это подразумевает, что он долго не писал стихов, мол, так много времени потеряно. Но ему и не писалось раньше. А может, писалось, только он от себя гнал? Потом почти во всех стихах – интрига. Они так построены, что их слушаешь до конца. Они завораживают, причем так, что их слушаешь подряд и даже мысли нет: «Вообще-то, может, уже и хватит». От них не наступает насыщение услышанным. Хочется по каждому высказаться, но я в уме откладывала это на потом, уверенная, что уж этого-то я точно не забуду, но наплывало следующее, и опять полное и сосредоточенное внимание.

Мудрость, глубина, прекрасный язык и опять же интрига, как правило – очень «ударный» конец. Ожидаемый, потому что развитие сюжета логичное, или наоборот – неожиданный, и, как правило, – вызывающий смех остроумием, цепким взглядом и хлесткостью, но всегда – окончание стихотворения такое, что «ни убавить, ни прибавить». А как он обыгрывает известные идиомы: «Близорукий» (своя рубашка ближе)…

Не дай Бог, что с ним случится, мигом найдут и деньги, и что угодно, а сейчас – он сам никого не хочет просить, и никто не возьмется найти ему спонсоров. А он уже сейчас гордость Томска.   Только никто, кроме нас, об этом не знает. Казанцеву и Климычеву его надо за полу хватать. Не растили, не пестовали – сил и средств не тратили, а он вот - он, готовый самородок. И как он уже знает себе цену!

Вот Нине Фёдоровне П. на кого бы надо ставить! Тут бы она прославилась, что нашла такой талант, а она, когда Люда Костюченко и я объявили его нашим любимым томским поэтом, выдала: «Нельзя так говорить. Есть другие. Вот Володя Ниренберг». Кто же спорит о других, таких, как Володя. Их – действительно, можно все пальцы на руках и ногах позагибать, только Роман – один. Обещал принести дискету со стихами, чтобы я дополнила свою (его) подборку.

А Желноровский вдруг мне стихи посвятил. Но я это в шутку восприняла, рассыпалась в благодарности, мол, ни от кого еще посвящений не получала.