Кавказские экспедиции - 2

 Когда прибыл командующий войсками, отряд двинулся в Большую Чечню. Поход этот был повторением Мало-Чеченского, с той только разницей, что местность была новая, а чеченцы злее. В эту экспедицию был убит наш кабардинский майор, которого и вывезли в Грозную. В один из дней похода наш Кабардинский полк был отряжен по какой-то боковой дороге, лесом, для уничтожения мятежного аула иохимов (местное название врачей), несмотря на их благодетельное родовое ремесло; нужно заметить, что действительно черкесские врачи отлично лечат раны, не считая отвратительным очищение ран высасыванием из них материи. Многие из офицеров, и в том числе поручик Навагинского полка Дейер, хороший наш приятель, брат бывшего председателя Московского окружного суда, лечился у черкеса.

Мы шли тихо лесом за вожаком, о котором солдаты друг другу сообщали свои подозрения, как бы он не навел нас на какую-нибудь засаду; мы шли довольно долго, хотя и быстро, но вот сквозь чащу леса наконец открылся большой аул, а около него кукурузное поле уже с одними огромными штампами, показывавшими, какой величины была кукуруза в этом благодетельном климате. Несколько гранат были пущены по аулу, в ответ на которые отозвалось несколько выстрелов, и отряженные команды заняли аул, но уже пустой, так как горцы, вероятно, были извещены и выбрались в лес с женщинами, имуществом и скотом. Оставались только куры, за которыми тотчас же и начиналась охота, любимое занятие солдат. Куры, конечно, поднимали страшный гвалт, летали с оглушительным криком от незваных гостей, которые также неистово бросались на них: летят полена, камни, фуражки, и солдат с добычей. Мне рассказывали, что когда-то на правом фланге был взят аул. Командующий, кажется, господин Линден, ехал по аулу, как вдруг получает сильный удар в голову; он схватился рукой и полагал, что поражен пулей, а это было просто одно из поленьев, пущенных по курам сильной рукой солдатика, поспешившего ускользнуть от беды. Обшарить саклю, прибрать, что попадет под руку, поймать или зашибить курицу, подцепить барана - это страсть солдата. Невольно рассмеешься, когда, бывало, увидишь, что солдатик, и без того порядочно нагруженный ружьем, патронами, мешком с вещами и сухарями, не тяготится тащить под мышкой еще курицу, а часто и целого барана. "Солдату где взять", - говорит он.

По уничтожении аула отряд наш присоединился к главной колонне. Однажды, также еще в начале движения, открыли где-то в лесу баранту (стадо овец); тотчас же доскакала вперед кавалерия, и нашему батальону приказано было следовать за нею, на случай, если б при баранте оказалась значительная партия черкесов. У меня была тогда лошадь, которую я купил еще на Кубани, бессильная и страшно спотыкливая. Колонна пошла мостом, а казаки и все верховые пустились вброд, кажется, то была река Аксай. Противоположный берег был довольно крут, глиняный грунт его превратился в грязь от переехавшей конницы и был так скользок, что мой плохой конь поскользнулся, опрокинулся и стремглав полетел в реку вместе со мной, но, как-то счастливо, я упал с него прежде, потому не был придавлен, а очутился лежащим в воде; конечно, я быстро вскочил, вода не доходила до колена, схватил повод, поднял лошадь и выбрался на берег, весь мокрый, принужденный отстать от батальона, который уже скрылся в лесу; фуражка же моя отправилась по течению, но, к счастью, была поднята и возвращена мне стрелком, переходившим реку вброд. Этот случай мог бы отозваться для меня какой-нибудь горячкой или лихорадкой, так как был сильный и холодный ветер и октябрь месяц, но, к счастию, к нам в это самое время подъехал квартирмейстер отряда, тогда еще штабс-капитан Генерального штаба, барон Н.А. Вревский, и объявил, что здесь назначен ночлег для отряда. Мы поместились в сакле оставленного чеченцами аула, как и все другие; развели огонь; я обсушился, переменил мокрое белье, и потом уже все насладились чаем.

Сакли у черкесов - простые мазанки с глиняным полом, крепко и гладко убитым, и такими же стенами, внизу которых сделаны выступы; между окнами и дверью пылающий камин - тепло, сухо и уютно. Это так называемая кунацкая, где собираются мужчины, а в женское отделение ведет низенькая дверь, в которую входит только один муж - глава дома. Погоня наша окончилась успешно, баранта была забрана и прислана в лагерь.

При окончании экспедиции в Большой Чечне в другой раз наш полк был опять отряжен для взятия аула с романическим именем Фортанго, на прелестной кристальной речке того же имени. Этот аул был уже пограничным и находился между лесом и возвышенностями, окаймляющими эту равнину. Главный отряд отправился прямо, мы же, подходя к аулу, увидели на опушке леса конных и пеших черкесов; жители аула, как всегда, переправляли женщин, детей, имущество и скот в лес, но мужское население не хотело отдать своего аула без боя и открыло по отряду сильный огонь. Равнина, на которой стоял аул, была покрыта сплошь высокой травой, и в ней-то залегли их стрелки; а наши две роты прилегли к канаве, окружавшей аул. На это место приехал генерал-адъютант Михаил Лабынцев и, въехав на холм, остановился на нем, а вся свита его была около него, в которой были и мы с братом, Вегелин и при нем состоявший юнкер Бенкендорф. Вся свита и генерал были хорошо видны чеченцам при светлом солнечном дне, и они поддерживали весьма оживленный огонь, но из всей группы верховых свиты, человек до двадцати, один только Бенкендорф был контужен в локоть. Когда совершилось дело разрушения, то части отряда, под прикрытием арьергарда и стрелков, переправились через речку; вслед же затем постепенно переправлялась остальная арьергардная колонна и ее цепи стрелков, защищавшие оставляемые сакли и плетни. Живая между тем перестрелка все еще не умолкала. Чеченцы, как звери, перебегали с места на место, занимая оставляемые отступавшими стрелками позиции, и посылали в нас град пуль, по счастию, поспешными, без прицела, выстрелами и потому безвредными. Наконец все перешли реку, весь отряд двинулся вперед под прикрытием арьергардных орудий, и вслед затем перешли речку толпы чеченцев, но тут преследование бегущих было уже бесполезно. Отряд шел по широкой равнине, окраенной с одной стороны горами, а с другой - лесом и рекою.

Огонь начал утихать, выстрелы становились реже и наконец совсем прекратились; но все еще подъезжали к цепи верховые джигиты на лихих конях, вызывая на бой наших всадников, которые принимали вызов, выезжали за цепь, менялись выстрелами и возвращались к отряду. Солнце стало склоняться к горизонту; дорога ровная и гладкая; в отряде раздавались веселые песни, как будто перед тем ничего не происходило. Веселый говор раздавался в рядах солдат и между едущими по сторонам офицерами. Все мы были довольны окончанием экспедиции и долженствовавшим наступить отдыхом. Этот поход был для нас с братом самый приятный и веселый. Когда уже стемнело, мы подошли к общему лагерю; бивачные огоньки блистали повсюду, везде живая картина беспечной военной жизни, где сегодня веселятся, не заботясь о том, что завтра, может быть, грозные носилки примут наши обезображенные члены! Какая противоположность! Прелестная роскошная природа, светлые небеса, беспечно журчащие струи живописной реки, картина мира и тишины - и ожесточенная борьба человека, проливающего с наслаждением кровь своего ближнего, хотя и врага.

В одном из этих движений в той экспедиции погиб наш бедный и вполне несчастный Дивов. Мы шли в цепи около какой-то реки. Чеченцы наседали на арьергард и цепи. Он шел позади нас и вдруг быстро подходит к нам и говорит, что он ранен и, как ему казалось, около ступни; несмотря на то, он еще шел некоторое время, но потом ослабел и был отведен на перевязочный пункт, где оказалось, что пуля прошла около колена и раздробила кость. После экспедиции перевезли его на линию в Червленский походный лазарет. Рана оказалась опасною и, протомившись еще около двух месяцев, он умер. Письма его к нам, уже слабой рукой писанные, хранятся у меня как памятник нашей дружбы, его страданий и несчастий. Поистине замечательна была судьба этого человека: юный, прекрасный собой, умный, образованный, он только начинал жизнь, жадно упивался ее наслаждениями, как внезапно порыв бури в одно мгновение разбивает ее обольщения и его самого!