Достопамятное царствование Александра II-го, ознаменованное целым рядом великих предприятий, конечно, не могло в 20 лет, считая с 1861 г., каждое из них довести до конца; но существенный недостаток, существенно вредивший благим начинаниям царя, было колебание и переходы одной системы правления к другой в самое переходное время национальной жизни. Нивелировщики не преминули пользоваться этими недостатками и всегдашнее следствие колебаний — недовольство — раздувать в свою пользу; а правительство, занятое переходами и постоянными колебаниями, не успевало способствовать индивидуализированию стадного общества и группировать мелкие индивидуализированные группы в более крупные. А в этом, именно, и лежит оплот против напора современных утопий.
Если приведенное мною воззрение на историю развития общества справедливо, то задача нашего правительства в настоящее время должна состоять в том, чтобы способствовать всеми силами развитию индивидуализма, еще угнетенного стадными свойствами. Как эти свойства общества ни пригодны и ни выгодны для разных государственных целей, в первобытном или начальном состоянии культурного государства, но потом, в периоды дальнейшего развития, они делаются обоюдоострым орудием и могут оказаться настолько же за, насколько и против него.
Пусть современная утопия, если она осуществима, осуществится на месте своего источника. Там началась уже, пока умственная, борьба труда с капиталом. Надо надеяться, что и перейдя на практическую почву, эта борьба будет все — таки более осмысленная, чем у нас. Индивидуализм на Западе успел развиться и подавить стадные свойства народов гораздо более чем у нас. Бисмарк говорит даже, что каждый немец хочет иметь непременно своего короля. Бог у каждого уже другой. Индивидуализм давно уже раздробил общество на мелкие группы, соединяющиеся теперь насущными потребностями существования.
Многое индивидуальное пережито, передумано и перечувствовано. У нас иная почва. И если заговору, пропаганде и крамоле удалось бы своими миражами увлечь неиндивидуализированные массы, то опасность была бы другого рода. Увлечения и другого пошиба, наши собственные, доморощенные мне кажутся небезвредными в настоящее время. Любовь к отечеству, к русскому народу и к славянскому племени вообще, как эти чувства не высоки, не должны туманить наш здравый смысл. Нам не миновать процесса общечеловеческого развития.
Откуда бы такая благодать, да еще и благодать ли? Но всего хуже противодействовать тому, что уже сделано на пути этого развития, хотя бы и ложном, с точки зрения нашей национальной утопии. Ведь это значит бежать с одной, уже избранной, дороги, не имея ни сил, ни средств, ни знаний перейти на другую, более надежную. Какая такая эта другая дорога, кто ее укажет и куда она поведет, когда оставшиеся ее следы указывают более на стадные свойства по ней шедших?
Развитие индивидуальной личности и всех присущих ей свойств — вот, по моему мнению, талисман наш против недугов века, клонящегося к закату. Средств к этому развитию не мало, была бы добрая и твердая воля.
Громада — велик человек! Горланит теперь на мирских сходках стадное свойство крестьян. Пусть каждый из них скажет про самого себя просто: я — человек и знаю мои права и мои обязанности.
Свободное копирование
