Как-то раз пришел я во Временный комитет часов в семь утра, поспавши немного в чьей-то расположенной недалеко от Таврического дворца квартире.
Сразу же Родзянко сказал мне, чтобы я готовился через час ехать вместе с ним к государю предлагать ему отречение от престола. Государь в это время еще не доехал до Пскова и, по нашим сведениям, находился где-то между Малою Вишерой и Дном.
Вопрос о поездке был решен поздно ночью в мое отсутствие и разработан был весьма мало. Не была предусмотрена возможность нашего ареста, возможность вооруженного сопротивления верных государю войск, а с другой стороны, предусматривалась возможность ареста нами государя, причем в последнем случае не было решено, куда его отвезти, что с ним делать и т. д.
Вообще, предприятие было весьма легкомысленное, но делать было нечего, и, попросив друзей взять на себя труд уведомить мою семью о причинах моего исчезновения из Петрограда, я стал ожидать часа отъезда.
Проходил час, другой, третий, неоднократно звонили по телефону на станцию Николаевской железной дороги, спрашивали, готов ли поезд, но из этого ничего не выходило, и всегда по каким-то причинам ничего не было готово.
Наконец, пришел во Временный комитет председатель Совета рабочих депутатов Чхеидзе и объявил, что Совет решил не допускать поездки Родзянко к государю, пока ему не станет известным содержание того документа, который Родзянко собирается дать подписать государю.
Во Временном комитете был уже заготовлен черновик этого документа, кажется, составленный Милюковым и изложенный в двух абзацах. Первый заключал в себе самое отречение от престола, а второй -- передачу его сыну.
Чхеидзе было предложено ознакомиться с содержанием документа здесь же и затем распорядиться предоставлением нам поезда.
Чхеидзе ответил, что он не может дать свое заключение по содержанию и форме документа без предварительного рассмотрения его в пленуме Совета. Нужно сказать, что как раз накануне Чхеидзе и Керенскому сильно нагорело от Совета за то, что они, присутствуя в заседании Временного комитета, позволили себе выразить одобрение какому-то пустяшному мероприятию от имени Совета, не доложив его предварительно, и поэтому они были в подобных делах сугубо осторожны.
Чхеидзе взял с собою упомянутый черновик и пошел в Совет, который в это время представлял уже толпу в несколько сот человек самого разнообразного народа, митинговавшего круглые сутки.
Свободное копирование
