После кронштадтского восстания винт насилия был закручен еще больше. Советское правительство завершило разгром всех социалистических революционных партий – анархистов, эсеров, меньшевиков. За немногими исключениями члены этих партий, не вступившие в партию большевиков, окончили свою жизнь в ссылке в отдаленных районах страны, в тюрьмах и концлагерях. Первым из них был «Северный лагерь особого назначения» (СЛОН), созданный в 1921-1922 г. на Соловецких островах в Белом море, специально для политических заключенных. Началось преследование всех «оппозиционных», вернее «инакомыслящих» в самой партии большевиков – «рабочей оппозиции», группы «демократического централизма» и других – по мере их возникновения.
Нетерпимость к чужому мнению и к мыслям других, убеждение в безошибочности и непогрешимости своих коллективных решений и действий привели, как известно, уже в середине 20-х годов к кризису партии и к установлению в 30-х годах при Сталине тоталитарного режима.
После кронштадтского восстания, объявленного «заговором мировой реакции» в сотрудничестве с меньшевиками и эсерами, ЧК ликвидировала «заговор Таганцева» (профессора Петроградского Университета); тогда был расстрелян один из крупнейших русских поэтов Н.С. Гумилев, были добиты анархисты, меньшевики, эсеры (процесс эсеров в 1922 г. в Москве) и пр.
Все эти события затронули Украину лишь косвенно. Читая газеты, слушая друзей и родственников, приезжавших из Москвы и Петрограда, киевляне ахали и поражались. На Украине самой большой и острой опасностью в 1920-1921 и даже в 1922 гг. был «бандитизм», точнее борьба украинского крестьянства с советской властью. Шайки «белых» (остатки деникинцев), «черных» (отрядов Махно), «красных» («несознательных красноармейцев»), «зеленых» (отряды крестьян и дезертиров из всех армий без определенной политической ориентации, кроме антисоветской), «жовтоблакитных» (желтоголубых – петлюровцев) бродили по Украине, вырезая и грабя «коммунистов» и «жидов». Деревня давала бандам убежища и пополняла их ряды в случае больших потерь.
В Киеве и в больших украинских городах жизнь в 1921 году стала спокойнее. Днем можно было ходить по улицам, не опасаясь нападений, ночью, однако, угрожал грабеж. Но в маленьких городах и местечках обывателям, в особенности советским служащим и евреям, при налете очередной банды не было никакой защиты. Передвижение по сельским районам было возможно лишь «с оказией», то есть в обозе отряда красноармейцев. В деревне жить было опасно. Днем и ночью могли подстрелить из «обреза» из-за угла, ночью выстрелить в окно или поджечь хату.
Помещиков в деревне уже не было. Они либо бежали, либо «вывелись». Стреляли и убивали главным образом сельских коммунистов, советских служащих и евреев. Украинская деревня вела озверелую борьбу против продразверстки и реквизиций, вспарывая животы сельским властям и агентам «Заготзерна» и «Заготскота», набивая эти животы зерном, вырезывая красноармейские звезды на лбу и на груди, забивая гвозди в глаза, распиная на крестах.
Борьба украинских крестьян с советской властью была настолько упорной и ожесточенной, что в 1921 году председатель Совета Народных Комиссаров Украины Христиан Раковский (впоследствии советский дипломат, троцкист, «исчезнувший» в 1936-37 г.) издал зверский «декрет о заложниках» (я правил корректуру этого декрета в киевской газете «Коммунист», которая печаталась в типографии Кульженко, Караваевская, 5): в случае крушения железнодорожного поезда, убийств или нападения на советских работников в селе, грабежа государственных складов зерна и тд. заложники, взятые из окрестных деревень, подлежали расстрелу в пропорции 2:1, то есть за каждого убитого сельского коммуниста или советского работника расстреливали 2 заложников, не имевших никакого отношения к убийству.
Свободное копирование
