1846 год - 14

Следуя далее в укрепление Кумух, мы переправились чрез Койсу, через узкий мост Дагестанской постройки, где средняя часть, сделанная из витых виноградных лоз и легких перекладин, качалась под тяжестью проходящих. Ехать можно было только в один конь; перил, разумеется, никаких не было; между отвесными скалами ревел Койсу, и при страшной высоте, так называемого моста, нужно было иметь особенную привычку и весьма твердые нервы, чтобы избегнуть головокружения. Мосты эти обыкновенны в Дагестане, но мне случилось тогда в первый раз видеть эти постройки, и сознаюсь, что меня удивила как смелость, так и относительная прочность этих сооружений. Хочу сказать несколько слов об этой постройке. В скалу, составляющую естественный устой, в самом узком месте реки утверждаются несколько бревен, на них укладывается другой ряд, постепенно выступая от нижнего ряда над пропастью, и таким образом с обеих сторон составляются в несколько ярусов кладки, искусственные деревянные фермы, через которые перебрасывается самый мост из легких жердей или толстых виноградных лоз, с настилкой из плетня; фермы же укрепляются землей и огромными каменьями. Ширина моста не более сажени. Около Цудахара, что поразило меня, как и всякого русского жителя севера – это небольшая березовая роща, почти единственная, которую мне случилось видеть на Кавказе.

Переправившись на левый берег Койсу, нам до Кумуха предстояло идти по горной, высеченной в скале, весьма узкой дороге. Кадий, отойдя с милицией своей версты две или три от Цудахара, раскланялся с нами и, как бы предчувствуя вскоре совершившееся событие, весьма трогательно простился с князем Воронцовым, поклявшись, что до конца останется верным русским. Здесь встретил нас блестящий Агалар-хан, правитель Кази-Кумухского ханства, со своей милицией. Это был замечательно красивый, ловкий и храбрый молодой 25-летний человек. Он со всем ханством своим находился также на передовой нашей линии. Князь Аргутинский умел пользоваться его честолюбием, властолюбием и замечательной храбростью, чтобы заменить им необходимость содержать регулярные войска в этой недоступной для нас, особенно зимой, местности. Здесь встречалось главным образом препятствие в снабжении отряда продовольствием, по трудности пути и отдаленности нашего операционного базиса. Воинственный Агалар-Бек умел постоянно противодействовать всем попытками Шамиля вторгнуться в край и оказывал нам несомненную пользу. Он считался полковником нашей службы и имел офицерский георгиевский крест, что чрезвычайно ему льстило. Это был настоящий тип восточного властелина; жестокость его по управлению ханством, произвол и деспотизм, не знали пределов. Все дрожало перед именем Агалар-Бека, который в свою очередь боялся Аргутинского. Сей последний смотрел сквозь пальцы на действия Агалара по управлению и, отлично понимая положение дел и материальную нашу слабость вэ той части края, умел превосходно обращать подведомственных нам ханов в орудие нашей политики, жертвуя притом иногда общегуманными идеями, что впрочем мало сознавалось самими подвластными Агалар-хана, привыкшими еще к большему самовластию и жестокости его предшественников. Агалар из европейской цивилизации усвоил себе только некоторое понимание русского языка и страсть к крепким напиткам, от злоупотребления которыми он даже и умер.

На ночлег мы прибыли на только что строющееся и не оконченное укрепление Кумух.