30.04.1901
Мюнхен, Германия, Германия
За эти счастливые несколько дней я по-настоящему «просветился»: после Мюнхена на меня пахнуло совсем иным духом в искусстве — это были импрессионисты — новое для меня откровение. Я ехал в Париж, чтобы их увидеть уже достаточно подготовленным — и репродукциями в журналах, и только что прочитанным Мутером, который особенно увлекательно пишет об этих художниках, и многое также мне открыл Золя в его «Oeuvre»[i] (я так ясно представлял себе по роману живопись Жака (Сезанна), даже, казалось, чувствовал запах масляной краски!). Но в Париже, когда я увидел подлинные произведения Мане, Моне, Ренуара и Дега, они меня совершенно ошеломили. Мне была большая удача: в магазине Дюран-Рюэля[ii], куда меня тоже направил Грабарь, мне охотно показали множество этих именно художников — картины самого первого сорта, и я мог рассматривать их, даже беря в руки, — удовольствие совершенно исключительное!
Каким-то образом я даже попал в собственную квартиру Дюран-Рюэля и видел в спальне знаменитый портрет девочки Ренуара!
Тут впервые я почувствовал какую-то как бы «драгоценность» трепетной и, как мне казалось, полной чувства техники этих замечательных мастеров, а угловатые движения и неожиданные позы, с необычайной остротой схваченные Дега, казались редкостными и восхитительными «находками». Он с этих пор стал одним из моих «богов» и навсегда.
Теперь, после Парижа, все мюнхенское (и вообще немецкое) современное искусство мне представилось тяжелым, надуманным, и лишь то, что давал Холлоши, было живым и свежим — только теперь я это мог вполне осознать. И как бы мне хотелось учиться и работать в Париже, дышать его воздухом и жить среди всей этой прелести, которую я впервые узнал. Тяга туда искони существовала, и сколько русских художников из тех, кто мне теперь становился так духовно близок, — из круга «Мира искусства» — «прошли» через него. Еще недавно, до того как я поехал в Мюнхен, в Париже работали или учились Ал. Бенуа, Сомов, Бакст, Лансере[iii], Остроумова, Коровин[iv], Серов, а некоторые, как Шервашидзе[v] и Рерих, жили там еще и тогда (1901).
В тот же год из Мюнхена началась уже определенная тяга в Париж — уезжал бар[он] Зедделер, собирался Садковский. И из школы Холлоши — Гржебин и многие другие.
Увы, для меня тогда это было совершенно неосуществимо, и с этой грустной мыслью я вернулся в Мюнхен, хотя и обогащенный всем виденным.
[i] … многое также мне открыл Золя в его «Oeuvre»… — В романе Эмиля Золя (1840 – 1902) «Творчество» рассказывается о трудном пути художника-новатора, прообразом которого послужил друг писателя Поль Сезанн (1839 – 1906).
[ii] Дюран-Рюэль Поль (1831 – 1922) — французский предприниматель — приобретал работы импрессионистов в начальный период их деятельности, когда они еще были далеки от признания, и таким образом оказался владельцем громадной коллекции этих художников. Позже он начал собирать произведения неоимпрессионистов.
[iii] Лансере Евгений Евгеньевич (1875 – 1946) — живописец, монументалист, график, театральный художник, педагог. Один из основателей «Мира искусства» и друг Добужинского, оказавший на него влияние в сфере журнальной графики в начале 900‑х годов. В свою очередь, к середине 10‑х годов воспринял принципы иллюстрирования, утвердившиеся к тому времени в творчестве Добужинского.
[iv] Коровин Константин Алексеевич (1861 – 1939) — живописец, театральный художник, педагог, прозаик. С 1923 г. жил в Париже.
[v] Шервашидзе (Чачба) Александр Константинович, князь (1867 – 1968) — театральный художник, живописец, художественный критик. Член «Мира искусства». Работал вместе с Добужинским в «Старинном театре». С 1920 г. жил в Париже, затем в Монте-Карло, где и умер. Работал преимущественно в театрах. В 1958 г. прислал в дар родной Абхазии более 500 работ и свой архив.
03.02.2017 в 20:33
|
Свободное копирование
