Дневник Софьи Толстой - 37

29 января

   Вернулась Таня из Петербурга. Она ездила для своих изданий картин и очень приятно провела время. Была она у Победоносцева по поводу отнятых у молокан Самарской губ. детей. Победоносцев сказал, что местный архиерей перестарался, и прибавил, что он напишет об этом самарскому губернатору, и надеется, что дело это уладится. Какая хитрость! Он притворился, что не знал, что Таня дочь Льва Николаевича и когда она уже сошла с лестницы, то он ее спросил: "вы дочь Льва Николаевича?" Она говорит: "да". -- "Так вы знаменитая Татьяна Львовна?" Таня ему на это сказала: "вот то, что я знаменитая, я не знала".

   Приехал опять брат Степа с больной, глухой и жалкой женой. Их дело покупки именья в Минской губ. с Сережей свершилось. Вопрос, выгодно ли? Обедал у нас М. Стахович. Лев Николаевич весь день поправлял корректуру статьи "Что такое искусство?". Сейчас вечер, он ходил с черным пуделем гулять, а теперь ест овсянку на воде и пьет чай.

   Весь день метель, три градуса мороза до пяти. Мне все нездоровится, спина болит. Часа два играла на фортепиано, только разбирала. Разобрала много вальсов, ноктюрнов и прелюдий Шопена. Но как плохо! Сколько надо труда, чтоб хоть порядочно играть, а я так плохо играю и так тихо двигаюсь.