Фалль - 9

   Была у моей прабабки Бенкендорф компаньонка Аделаида Петровна Ковалинская. Я помню приятную старушку, но я не помню ее мать; помню только странные рассказы про ту, которую звали "Старый Коваляк". Армянка по происхождению, шумливая, кипучая. Она всегда сосала леденцы и, насосавшись, вынимала изо рта и завертывала в носовой платок. Когда вытаскивала платок, чтобы высморкаться, на нем, как присосавшиеся пиявки, висели леденцы. Восторженная, пылкая патриотка, она во время турецкой кампании 1828 года с трепетом ждала всякого известия с театра войны. Томительно долго длилась осада Варны, больше двух месяцев. Наконец поздно вечером -- она уже лежала в постели -- ей приносят радостное известие: Варна взята. Она вскакивает, как была, в рубашке, кидается в переднюю, надевает калоши на босую ногу, накидывает первое, что попадается под руку, -- это была одна из тогдашних лакейских ливрей с бесчисленным количеством воротников, -- и в этом наряде бросается по лестнице вниз; выбегает на улицу -- жила она в доме армянской церкви на Невском -- и стремглав пускается бежать, размахивая руками, с криками: "Варна взята! Варна взята!" Она любила море, ходила в Фалле каждое утро купаться. Любила море, но боялась холодной воды. И вот, чтобы входить в афинские волны, она надевала салоп. Вокруг нее кольцом стояли девушки и, пока барыня, боязливо взвизгивая "Ой, батюшки! Ой, батюшки!" -- бережно опускалась в воду, одни девушки поднимали фалды салопа, а другие из кувшинов лили в море горячую воду...

   У прабабки моей было два брата, Захаржевские: смутно помню о них. Один был генерал; умер во время парада на площадке перед Зимним дворцом. Его жена -- та самая тетушка, которая курила пахитосы. Она была урожденная Тизенгаузен, по-русски говорила плохо; ее русский язык не шел дальше придворных повесток, и то она их своеобразно передавала.

   -- Ma tante, -- спрашивала ее мать моя, -- вы поедете ко Двору завтра?

   -- Ну разумеется. Ведь это один из тех случаев, когда приглашаются все те, кто особого пола. -- Так она передавала официальную редакцию "особы обоего пола, ко двору приезд имеющие".

   Другой брат моей прабабки жил холостяком в деревне в Харьковской губернии и был ночью зарезан в своей постели. Его родной племянник Николай Похвостнев был заподозрен и умер под этим подозрением. Но на суде выяснилась его непричастность -- камердинер покаялся в преступлении...