Незаметная жизнь - 8

Итак, в Армении начались грустные времена. Помню, как реагировали на постановление правительства о том, чтобы побуждать размножаться, налог за бездетность ввели и т. д. Гораздо позже я узнал, что это не новость, в Римской империи было такое, с холостяков брали налог, и немаленький, но там были совершенно определенные побудительные причины. Люди старались не обременять себя семейными хлопотами и всем прочим (речь идет не о рабах, а о патрициях) и предпочитали иметь подобострастных прихлебателей. Их называли парасит, греческое слово. Они приходили, носом чуяли, куда надо придти, посидеть за столом, похвалить хозяина и т. д., это было приятнее, чем окружать себя потомками, в глазах которых время от времени можно было прочитать слова товарища Евгения Онегина, которые он мыслил по поводу своего заболевшего дяди: “когда же черт возьмет тебя”. Так как паразиты все равно ничего не наследовали, то их иметь было гораздо проще. Римскому правительству это надоело, и оно обложило таких бездетных людей хорошим налогом. Но тогда мы всего этого не знали, особенно девчонки были возмущены этим налогом. Ну ничего не поделаешь, что было, то было.

Седьмой, восьмой класс. Уже эвакуированные появились, довольно много людей, какие-то новые люди появились в школе — ученики и т. д. Меня как-то автоматически, без меня записали в комсомол, даже в какую-то дружину зачислили. Но я, кажется, ни разу не платил ни членских взносов, ничего. А потом уехал в другой город, и как-то ничего ни хорошего, ни плохого комсомолу я не сделал. Был ли я пионером? Мы соблюдали нейтралитет. По-моему, ничего. Один раз, правда, меня комсомольский работник обидел, много лет позже. Я шел по Кропоткинской улице, и какой-то молодой человек, бодрого такого стиля, подошел ко мне и спрашивает: “А где здесь, ну допустим, Ленинский райком комсомола?”. Я начал оглядываться и думать. Он говорит: “Не знаешь?”. — “Не знаю”. Он повернулся и пошел от меня, так оскорбительно повернулся. А зачем я должен все райкомы в чужом городе знать?