Повесть о моей жизни. Глава 3 - 5

На этот раз немцам удалось нас потеснить. Мы отступили к железнодорожному мосту через реку Дон. Мост был большой, длиной 1900 метров. Имел стратегическое значение в военном отношении, основная переправа через реку Дон на Сталинградском направлении. Немцы неоднократно пытались его разбомбить. Но наша зенитная артиллерия не давала им этого сделать, и мост оставался невредимым. День и ночь по нему следовали эшелоны и транспорт с боеприпасами к фронту.
 В Гражданскую войну на этом мосту произошла встреча двух фронтов, Донского, командующий Семен Михайлович Буденный, комиссар Клим Ефремович Ворошилов и Царицинского фронта, командующий Иосиф Виссарионович Сталин.
 Перед нами была поставлена задача: оборонять мост. Не дать возможности занять его немцам. Наша рота была поставлена на охрану моста, чтобы противник не мог на него проникнуть.
 Так как передовые воинские части отступили, в обороне появилась брешь, места не охраняемые, враг мог этим воспользоваться.
 Отступление дивизии на второй рубеж обороны на многих действовал морально и психически. Была нарушена организация отступления. Во многих подразделениях не было командного состава. Многие были убиты и ранены. Оставившие свои подразделения бежали, как стадо баранов, и наводили страх на окружающих, особенно на паникеров. Чтобы организовать оборону и сохранить людей командир дивизии полковник Сологуб лично принимал участие. Пытался успокоить людей, ездил верхом на белой лошади и командовал:
 -Остановиться, назад ни шагу! Занять оборону!
Ему это удалось с большим трудом. Люди его понимали и верили ему. Всю ночь вели оборонительные работы, окапывались. Политработники проводили работу с личным составом. Объясняли обстановку. Требовали не поддаваться панике, а героически сражаться, защищать свою родную землю и Родину – мать.
 Три дня и три ночи мужественно сражалась дивизия с превосходящими по живой силе и технике немцами. В самолетах и танках силы также были не равные.
112 стрелковая дивизия была вынуждена отступить на левый берег Дона, а мост взорвать. Не дать возможности немцам переправиться на другую сторону Дона. Мост уже по приказу командования был заранее заминирован саперами.
 Нашу роту перебросили на другой берег Дона уже с другой задачей, при  отступлении наших войск следить за ходом движения и направлять их по указанному маршруту на исходный рубеж сбора дивизии, а так же следить за мостом, чтобы никто не задерживался на мосту и около его. В первую очередь, необходимо было переправлять машины, повозки с ранеными и больными, транспорт гужевой с продуктами, фуражом, боеприпасами. За транспортом должны были переправляться артиллеристы и минометчики, а затем пехотные подразделения, под прикрытием танков.
 Но фашисты яростно наступали, бросали в бой свежие части, стремились прижать нас к берегу Дона, сломать наше сопротивление, и овладеть мостом. Мы стремились сдерживать наступление, чтобы дать возможность, как можно больше переправить на тот берег свою технику и личный состав.
 Отходили последние три танка, они уже находились на мосту. Но немецкие танки, прорвав наш заслон, тоже ворвались на мост. Обстановка сложилась критическая. Чтобы немецкие танки не переправились, был дан сигнал красной ракетой: взорвать мост. И мост влетел вместе с танками. Два наших танка успели проскочить, а один наш танк взлетел вместе с мостом и немецкими танками.
 Взрыв был такой мощный. Я находился от моста примерно в 30 метрах, а, когда взорвали мост, то от моста летели куски металла на сотни метров, у моего окопа упал кусок железнодорожного рельса длиной примерно 1.5 метра, всего в каких-то 50 сантиметров от моего окопа.
 Мост был взорван нашими саперами. Путь наступления немцам был приостановлен на этом участке фронта. Но на том берегу остались два наших батальона, они прикрывали отступление наших войск и не успели переправиться, оказались в окружении и были оторваны от основных войск. Дивизия отошла от моста примерно 12–15 км и сделала привал. Время уже было вечернее. Личный состав так был измотан, без сна несколько суток. Люди не стояли на ногах, валились и моментально засыпали на ходу.
 Командование дивизии решило дать возможность людям отдохнуть ночь. Cделали привал на несколько часов, а рано утром подняли по тревоге личный состав дивизии.
Была поставлена задача одному полку, переправиться через Дон на лодках, плотах. Без шума овладеть населенным пунктом, который находился в районе форсирования. Перебить там немцев. Расширить плацдарм наступления и соединиться со своими батальонами, которые остались в окружении, и вывести их из окружения.
Переправа прошла успешно. Наши выбили немцев из деревни и стали успешно продвигаться вглубь к нашим батальонам. Немцы от неожиданного нашего наступления пришли в себя и бросили большие силы против наших наступающих. В бой были введены артиллерия, авиация. Которая массированным налетом бомбила наши передовые части и переправу.
 Наступление нашего полка приостановилось. Поддержки настоящей не было. Авиация наша совершено участия не принимала. Артиллерия тоже недостаточно оказывала помощь.
 Операция была сорвана. Мы не только потеряли два батальона, но еще и полк. Из нашей роты остались там и не вернулись: лейтенант Розов и красноармеец Мальцев. Получили ранения: красноармеец Шушарин в руку, мой близкий земляк из деревни Малинино Куйбышевского района, оторвало руку осколком мины командиру нашего взвода младшему лейтенанту, фамилию его не помню.
 Нашей химроте было приказано работать на переправе, переправлять лодками боеприпасы на ту сторону, а оттуда перевозить раненых бойцов и командиров.
 Немцы нашу переправу обстреливали из орудий и пулеметов, а также неоднократно бомбили. Даже где-то устроился снайпер и вел огонь по переправе. Так был ранен красноармеец Шушарин.
Мы с ним носили ящики с патронами и грузили их в лодку. Только положили ящик на дно лодки, и пошли за вторым, его ранило в руку, он упал. Я тоже лег. Пришлось нам с ним ползти от лодки метров 25. Грунт был песчаный. Мы не ползли и пахали канаву своим телом. Если бы мы побежали в рост или даже согнувшись, снайпер бы нас прикончил. Пока мы ползли, он нас несколько раз отстреливал. Пули ложились рядом, но нас не задевали, по-видимому, мы находились в мертвой зоне.
 На берегу переправы было много убитых и раненых.
Очень смело действовали наши медики девушки сибирячки. Мы все-таки ребята и то как-то вели себя робко, старались перебегать перебежками или даже ползком по-пластунски. А они бегали во весь рост. Оказывали помощь раненым и эвакуировали раненых из зоны обстрела противника, переносили их в укрытия. Молодцы девушки, их вроде пули и осколки от разрывов снарядов и мин не брали, работали, дай бог не каждому мужчине справиться.
 В этой операции дивизия много потеряла личного состава, бойцов и командиров. На переправе был злодейски убит в упор командир дивизии полковник Сологуб, кем-то из диверсантов или из предателей. В такой суматохе, да еще в темное время убийцу не удалось найти, возможно, одетого в советскую форму и затерявшегося среди толпы переправляющихся подразделений на ту сторону.
 Мы потеряли любимого талантливого и смелого командира, который проявлял отеческую заботу о своих войнах. Лично сам проверял, как накормлен и одет боец. Неоднократно бывал в нашей роте, когда мы еще стояли в Татарске на формировании. Беседовал с бойцами, интересовался жизнью и службой, а также домашними делами, пишут ли письма домой родителям и близким, отвечают ли домашние.