Фричи - 4

Летом 1873 года при наступлении каникул все разъехались. Моя сестра Лидия с товарками отправилась в кантон Невшатель. Мне удалось тоже поехать с ними. Мы поселились в местечке Лютри на берегу Невшательского озера. В один из поэтических швейцарских вечеров во время уединенной прогулки среди виноградников сестра в выражениях, в высшей степени трогательных, поставила мне вопросы: решилась ли я отдать все свои силы на революционное дело? В состоянии ли я буду в случае нужды порвать всякие отношения с мужем? Брошу ли я для этого дела науку, откажусь ли я от карьеры? Я отвечала с энтузиазмом. После этого мне было сообщено, что организовано тайное революционное общество[1], которое думает действовать в России; мне были прочтены устав и программа этого общества, и, после того как я выразила согласие со всеми пунктами, я была объявлена его членом. Мне был тогда 21 год.

Этот первоначальный устав был почти полной копией с устава любой секции Интернационала; в нем не было и намека на особенности русского народа и условия русской жизни. Готовая западноевропейская формула переносилась целиком на русскую почву. Та же ошибка в более обширных размерах была повторена всеми пропагандистами начала 70-х годов. Положение рабочего класса на Западе сводилось всецело к изменению существующих экономических отношений, к борьбе с буржуазией. Но мы забыли прошлое этого вопроса: для того чтобы он встал перед пролетарием во всей наготе и определенности, потребовалось немало времени, борьбы, горьких разочарований и крови. В 1789 году[2] народ, не отделяя своих интересов от интересов буржуазии и идя с ней рука в руку, низвергнул монархию "милостью божиею" и установил принцип: "волею народа". Были провозглашены права человека и гражданина, сословные привилегии пали, и политическая равноправность была водворена. В последующие годы политическое равенство раскрыло глаза всем: граждане, равноправные юридически, совсем не были таковыми на деле; общество представляло по-прежнему иерархическую лестницу, изменился лишь принцип, на котором она была построена: вместо аристократии крови явилась аристократия капитала. Плоды переворота достались буржуазии, захватившей с тех пор кормило правления. По мере того как выяснялась эта истина, народ стал понимать, что его интересы чужды интересам других классов и что защитить их может лишь он сам; что политическое равенство останется пустым звуком, пока не будет уничтожено неравенство экономическое, потому что рабочий находится в такой рабской зависимости от хозяина, что его права гражданина превращаются в иллюзию.