Мамины мытарства

Я уже писала, что маме запрещалось быть в Москве, к тому же ещё был военный ре­жим, и она несколько месяцев жила на нелегальном положении, ночевала то у разных под­руг, то у меня (так было уютно спать с ней в моей постели!). Но иногда я приезжала из уни­верситета и заставала её на троллейбусной остановке, (отец её выгонял из дома, возможно, боялся неприятностей) и я, рассвирепевшая, приводила её снова. За несколько месяцев её 7 раз отлавливали милиционеры (видно, кто-то доносил) и требовали выехать в течение суток. А я ещё была довольно слаба, и ехать ей, в общем, было некуда. Наконец она нашла работу в одной из подмосковных школ, а по воскресеньям приезжала ко мне. Но и там её достали. Она вела урок и вдруг увидела в окне милиционера. По дороге уходить было опасно, и она, не заходя домой, ушла из деревни по реке, а была весна, и шла она по льду с риском для жизни.

И тут один наш старый друг семьи, Яков Миронович Куперман, тоже с риском, осме­лился попросить за маму у своего знакомого начальника по МВД. Объяснил ситуацию и по­просил устроить маму на работу в их системе. А им как раз нужны были переводчики с не­мецкого в лагерь военнопленных. Деваться было некуда, и мама уехала в Калугу, куда должны были привезти немцев. Это вам не школьный урок! И мама, не теряя ни дня, стала выписы­вать из большого словаря все военные термины, заучивая в день по 50 слов, и к приезду нем­цев стала классным переводчиком. Сняла угол за печкой, завела рыжего котёнка, с которым делила своё одиночество. А он вечером ждал её и бежал навстречу, когда она возвращалась с работы.