Мама нашлась!

Весной, наконец, пришла телеграмма от мамы, что её выпустили из тюрьмы, и она бу­дет жить в ссылке в Оренбургской области и ждёт меня после окончания учебного года.

Отец не хотел меня отдавать, наверное, боялся новых неприятностей, но мама через суд добилась своего. И вот я еду в поезде одна, мне 12 лет, в неизвестный мне город Соро­чинск за 1500 км. Выхожу из вагона, а навстречу бежит мама вся в слезах от радости и за ней ещё три женщины тоже в слезах - я была первым ребёнком, вернувшимся к своим репресси­рованным матерям.

Постепенно мама мне рассказала кое-что о том, что происходило за время нашей раз­луки. Арестовали безо всяких обвинений. В камеру на 8 человек набивали по 100 человек. Спали по очереди вплотную друг к другу, перевернуться можно было только всем одновре­менно. На допросы вызывали по ночам, лишая сна, требовали называть всех зна­комых, родных, соседей. Издевались, терроризировали, запугивали, избивали, добивались признаний в выдуманных преступлениях. Среди следователей были настоящие садисты, воз­можно, с нарушением психики, мама кое-что рассказывала, но у меня просто язык не повора­чивается пересказать это. Самой маме, если ей верить, (может быть, не хотела меня огорчать?) попался интеллигентный следователь, который понимал, что она ни в чём не виновата и особо не мучил её, перемежая спокойный разговор показными криками и угрозами, чтобы другие следователи не заподозрили его в мягком обращении с арестантами, и даже предупре­дил маму, кто в её камере сломался и стал стукачом. Кто-то не выдерживал, подписывал неле­пые обвинения на себя, соседей по камере, знакомых. Кто-то "сознался", что совершил под­коп из Кремля в Китай, надеясь, что "наверху" обратят внимание на нелепость обвинения и освободят его, но не помогло. Маме приписали "попытку отравления Рублёвского водохра­нилища". Кто подписал - не знаю.

После полугодовой "обработки" жён отправляли в ссылку на 5 лет без права возвра­щения в Москву, мужей - на 10 лет в лагеря строгого режима без права переписки. Некоторых - на 5. Толя не вернулся. Мама больше не выходила замуж. У них была настоящая любовь.

Из тюрьмы женщин в товарном вагоне довезли до Оренбурга. Под конвоем, с соба­ками доставили в милицию, а там маме и ещё трём сокамерницам выписали справки вместо паспорта, выдали по 10 рублей и велели ехать в районный центр Сорочинск и там устраи­ваться, один раз в неделю отмечаться в милиции.