Огромный французский пароход «Теофиль Готье» увозил меня из Марселя. У меня имелся ангажемент на ряд концертов в Палестине.
Был самый жаркий месяц лета — июль, и Средиземное море было тихим и ровным, как озеро. Мы миновали уже Корсику и Сардинию и подходили к Александрии. На пристани наш пароход облепили арабы в белых костюмах и красных фесках, они шумели и кричали на своём гортанном языке как‑то особенно яростно и исступлённо, как будто случилось какое‑то несчастье или все они перессорились между собой.
Солнце жгло нестерпимо. Надо было купить пробковый шлем, иначе можно получить солнечный удар. Я взял проводника и поехал в город.
Александрия, со своими ослепительно белыми домами, сотнями минаретов и массой зелени, очень красива. Я люблю Восток — он ярче и красочнее Запада и больше радует глаз. Оттуда медленнее исчезает быт, и ещё можно помечтать о сказках детства, глядя на его сахарные города. Зеленые верхушки пальм, красные фески, много белого — все это так напоминало мне Турцию, к которой я был неравнодушен. Такие же шумные пёстрые базары, такие же примитивные кафе прямо на тротуарах, лавки ковров, ярких, много цветных и нежно-пастельных, бледно-розовых с серым, бледно-голубых. Такие же мудрые бородатые старики в зелёных тюрбанах, с сухими строгими лицами. Только цвет кожи другой, чем у турок.
По базарам бегали голые по пояс толстые евнухи, предлагая всякий мелкий товар, вроде ножей, подтяжек, металлических портсигаров или янтарных мундштуков и бус. Иногда, впрочем, это были лотерейные билеты. О евнухах я читал только в сказках и был потрясён видом этих толстых женщин-мужчин.
В магазинах сидели необычайно спокойные и ленивые арабы и совсем не спешили торговать.
В одном из магазинов мне понравились чётки. Они висели довольно высоко, на третьей полке.
— Покажи мне эту нитку! — сказал я хозяину через проводника.
Хозяин поднял глаза вверх и, пробормотав что‑то, продолжал курить кальян.
— Что он сказал? — спросил я проводника.
— Он сказал: «Если тебе нравится эта вещь, полезай сам на лестницу и достань её».
Это было совсем не похоже на Европу. Там приказчик сам закидывает вас товаром, предлагая купить.
Пришлось лезть самому. Чётки стоили очень дорого. Поторговавшись с ним, я решил их не покупать, твёрдо остановившись на предложенной ему цене. Но араб стоял на своём.
«Ну что ж, не надо!» — подумал я и, положив нитку на прилавок, повернулся, чтобы уйти.
Несколько фраз, брошенных мне вслед, заставили меня обернуться.
— Что он сказал? — спросил я проводника.
— Он сказал, чтобы ты полез на лестницу и повесил вещь туда, откуда ты её взял!
Я рассмеялся и кротко исполнил приказание.
«Какая восхитительная лень! — думал я. — Вот уж они никуда не торопятся. Не то что у нас в сумасшедшей Европе, где, если на секунду зазеваешься, переходя улицу, тебя переедет автомобиль или автобус. Здесь совсем другие темпы».
Свободное копирование
