Первая тетрадь - 35

13 июня 1918 года, Богородская ферма (55)

     Слава Богу, что это благополучно кончилось. Страшно подумать: если бы Маруся утопла, ведь это был бы кошмар...

     Дело было так. Маруся поплыла последний раз через пруд. Я хотела остаться на этом берегу, но потом как-то машинально  поплыла с ней. Может быть, это было предчувствие, хотя я в них мало верю. На середине пруда Маруся вдруг говорит, что она устала, я шутя ей говорю: 'Коль дорога жизнь, так доплывете...' Но смотрю, она начинает захлебываться, погружаться в воду... Я схватила ее за руку, и мы обе опустились под воду. 'Значит, вместо того чтоб спасти, вместе потонем', - мгновенно мелькнула у меня мысль. Но я быстро схватила Марусю за волосы и поплыла с ней к берегу. 'Неужели не доплыву? Неужели сил не хватит? Ведь я так много плавала...' - сверлит мысль, и замирает дух от этой страшной мысли. Маруся все время под водой... она перестала барахтаться... Но вот желанный берег... еще немного... подают руку. Какая страшная была Маруся! Это... утопленник. Лицо совершенно синее, ни признака красок... 'Спасена, спасена...' - ликовала душа. Какое счастье, какая огромная опасность миновала, и подумать жутко. Все хорошо, что хорошо кончается.

     Как неприятны эти расспросы... Хотелось куда-нибудь уйти от них... подальше, подальше. Не слышать этих просьб рассказать, как все произошло, - ведь это спрашивает почти каждый и считает своим долгом спросить. Зато так благодарна тем, кто с такой осторожностью и умением подходит к этому вопросу. Чувствуются души, понимающие тебя и твое настроение. Мне казалось странным, что все придают такое громадное значение моему поступку. Ну спасла, так что же тут особенного? Ведь каждый человек так поступил бы на моем месте! Похвально то, что я не растерялась, быстро нашлась. Это для меня важно, так как это еще одно маленькое частичное узнавание себя. Ведь человек так мало знает себя, и узнать можно лишь тогда, когда случится что-нибудь из ряда вон выходящее. Здесь-то и показывает себя человек, здесь каждый делает то, что может сделать, здесь нет уж притворства, нет напускного.

     Я люблю эти выдающиеся случаи. Люблю за то, что они открывают мне саму себя такой, какая я есть на самом деле, безо всяких прикрас. Ведь человек большею частью актер. Говорит не то, что думает, да, пожалуй, и делает не то, что хочет. Хотя последнее непозволительно. Ведь тогда и жизнь, когда работа по душе, когда она захватывает тебя, когда появляется возможность творить.

     Вот для выяснения себя и для инициаторской деятельности я и рвусь в Америку. Я думаю, инициативы у меня будет много... Можно будет выяснять и себя... вдали от родины, от родных, от примелькавшихся картин. Там, на чужбине, так много передумаешь, так много поймешь из того, что раньше казалось обыденным и обыкновенным. А главное, я буду предоставлена самой себе. Придется столкнуться со многим новым, интересным. Мое реагирование на все это и покажет мою сущность. Там полнейшая свобода - ведь я уже буду вполне взрослым, самостоятельным человеком. Я думаю, в Америке мне будет предоставлена большая свобода и инициатива, чем в России. Но здесь возникает другой очень острый вопрос: 'Хочешь работать для других? А Россия? Ведь она совершенно распалась, все ветхо, разрушено. Надо строить все заново. А где же эти люди, строители новой светлой жизни? Нужны образованные силы, под руководством которых и пошло бы это строительство'. Да, я с этим со всем согласна. Но мне надо же узнать себя, самоопределиться? И тогда, с новым запасом знаний, а главное, вполне определившимся и самостоятельным человеком приступишь к деятельности в России. А пока это мечты, но ведь и они осуществимы. Мысль о поездке в Америку по окончании курсов пришла мне в голову в начале этого года. Поводом к этому стал рассказ одной курсистки о том, что английское правительство приглашает русских мужчин и женщин с высшим образованием работать в Канаду и Австралию. Срок службы не меньше 3 лет. И эта мысль твердо засела мне в голову. Хочу зимой заняться изучением английского языка, а если будут деньги, то и немецкого. Вообще, необходимо хоть один язык знать как следует, чтобы можно было читать серьезные подлинники.

     23 июня 1918 года, Богородская ферма

     Сейчас читаю 'Дневник русской женщины' Дьяконовой (56). Какая хорошая книга! Как на много наталкивает, заставляет продумать и прямо ответить, а то ведь зачастую обходишь вопросы

     сознательно, потому что нет времени переварить их. Так много бываешь занята, что совершенно некогда поразмыслить, некогда читать соответственные книги. Читаешь в основном учебники, которые дают больше знания, но не пробуждают очень важных вопросов - вероятно, от неготовности к ним. Ведь подготовка в гимназии так ничтожна и мала, что она совершенно не приучила нас к нахождению серьезных проблем в научных книгах.

     Еще близка для меня эта книга тем, что я здесь нахожу много родственного. Та же скрытность, рассудительность, стремление к раз и навсегда намеченной цели и взгляды на любовь. Мне кажется, я не способна полюбить когда-либо. Я слишком занята другим. Сейчас одна цель: довести до конца дело, за которое взялась, то есть курсы. Я слишком мало обращаю внимания на мужчин. Они в большинстве случаев или слишком пошлы, мелочны, незаметны, или слишком для меня высоки в смысле своей научной подготовки. Моя же внешность настолько заурядна, что не обращает на себя ничьего внимания, чему я и рада, потому...

     ОТСУТСТВУЮТ 2,5 СТРАНИЦЫ

***

      Кончила 'Дневник русской женщины' Дьяконовой. В области знаний эта книга, конечно, ничего не дала, но в области переживаний души - бездну. Как много общих черт, взглядов. Это как будто мой дневник, только с некоторыми вариациями. Для меня странны блуждания души Дьяконовой вокруг вопроса: 'Зачем мы живем, если наша планета не вечна?' Но разве жизнь только на нашей планете? А другие бесконечные планеты? Почему на них не может быть жизни? Мне кажется, что жизнь на других планетах существует, так что если кончит существование наша, то жизнь останется на других. Я верю в бессмертие субстанции человека; эта субстанция жила, живет и будет жить, она сделает известный цикл и вновь одухотворит человека. Наш дух живет несколько раз в теле человека. Этим и объясняется прогресс, этим и объясняются способности человека. На такие мысли меня впервые навела книга Анни Безант (57) 'Древняя мудрость'. В точности это теософическое учение я не могу принять, но в главной своей сути оно отвечает на все мои вопросы. Но возникает такой вопрос: 'Хорошо, дух эволюционирует, но ведь всему же есть конец, должен быть конец и этой эволюции, а тогда что же? Ведь цель жизни, по-моему, в творчестве, в прогрессе, а тогда...

 ***

     Двадцать девятого июня была вечеринка. В этот день из года в год на практике бывает праздник, так что это традиция. Приглашались только профессора. Было их немного, но время прошло очень непринужденно. Как серьезны, недоступны кажутся преподаватели зимой с кафедры, и насколько милы и ребячливы были они теперь. Играли в городки. У Александра Ивановича Стебута (58) все не выходило, ни один городок не вышибался. Какие смешные позы принимал он, какие строил гримасы! Глядя на этого большого разбаловавшегося человека, нельзя было и предположить, что это видная научная сила. Мне у нас на курсах вообще, а особенно на практике, нравятся эти товарищеские отношения с преподавателями, эта непринужденность, равенство, простота. Чувствуешь, как протягиваются нити взаимного понимания и рушится отчуждение. Совсем не то на других курсах, взять хотя бы курсы Полторацкой, где учится Маня: сколько формальности, какая пропасть между преподавателями и слушательницами.

     Как мило и просто все. После ужина развели на лужайке костер, все принимали горячее участие в его разведении, потому что было сыро от росы. Вокруг костра начали водить хороводы, потом прыгали через костер. Какое же это наслаждение! Огонь в рост человека, чувствуешь, как он охватывает тебя со всех сторон, но миг - и ты перепрыгнула. Прыгает бесконечная вереница лиц, без остановки, картина получается просто замеча-тельная. Только с рассветом прекратили эту вакханалию и разошлись спать.