Однако вся гордость своею ученостью и умственностью моментально выскакивала у меня из души, как только я вспоминал о Мерцалове. Он был мой одноклассник, сын крупного тульского чиновника. В младших двух классах я был первым учеником первого отделения, а он второго. В третьем классе оба отделения слились. Стал первым учеником я, - но только потому, что с этого времени Мерцалов стал выказывать глубочайшее презрение к гимназической науке и хорошим отметкам.
Большая, прекрасно сформированная голова, ровный матово-белый цвет лица, почти белые волосы. Он никогда не бегал, не играл. На переменах, когда мы бились на "сшибалке" или бегали вперегонки, он степенно расхаживал с кем-нибудь вдоль забора и "беседовал". Товарищи относились к нему с невольным почтением, более сильные не смели его задирать. Прозвище ему было - Сократ. У всех у нас, у других, прозвища были куда не такие лестные. Меня, например, называли "пузырек с медициной": пузырек - за малый мой рост и округлость, с медициной - ввиду профессии моего отца. А Мерцалова звали - Сократ!
Одно время он приблизил меня к себе, мы года полтора-два ходили вместе из гимназии, а по переменам прохаживались вдоль забора. Когда я выражал желание пойти "посшибаться", он с насмешкою спрашивал:
- Неужели тебе интересно заниматься таким ребячеством?
И мы продолжали ходить вдоль забора, и он говорил мне о Белинском, о Герцене, посмеивался над Пушкиным и без особого почтения говорил даже о царе. Помнится, мы тогда были в четвертом классе.
Свободное копирование
