Сергей Хардиков:
"Пошли к штабу. Ждем автобус. На поле чехи, венгры, финны, шведы, французы, англичане... разгружают всевозможную технику. Куча военных машин. На черной волге подъехал генерал-майор.
Вообще тут у многих машин на лобовом стекле пропуск с подписью коменданта.
Прибежал какой-то мужичок и проводил нас сквозь заслон солдат на крыльцо аэровокзала, где выход в город. Здесь же на крыльце швейцарские спасатели с собаками. Мужики сплошь в красных комбезах, собаки в попонах с красными крестами на боку. На колонне наклеено объявление о введении в городе комендантского часа. Это висит еще со времен забастовки.
Подошел мужичок, он из комитета встречи беженцев из Азербайджана. Он полон гнева на азеров. Втыкает нам про Нагорный Карабах, обвиняет прессу за лживость насчет того, что братский Азербайджан первым протянул руку "помощи". Сообщил, что машины с медикаментами, прибывшие из Баку, армяне забросали камнями. Короче, сами все увидим".
Но вот груз на КамАЗах, мы в "Икарусе", и наша колонна покидает Звартноц, вливаясь в сплошной поток автомашин, уходящих в темнеющие сумерки короткого декабрьского дня.
Итак, цель нашего движения - Ленинакан.
Мы едем, и это большое везение, потому что, боюсь, в Звартноцком штабе нас не скоро бы еще определили.
Едем. На перекрестках танки, солдаты с автоматами. На всех столбах объявления о комендантском часе.
Непрерывная колонна машин ввинчивается в сумрачные горы.
Туман. Ночь.
Олег Гвоздев:
"Короче, сели мы в автобус, весь скарб погрузили на КаМАЗ и поехали в Ленинакан. От Еревана 120 км. По дороге стелется туман, слякоть, дождь со снегом. Бр-р-р! Из Ленинакана и в него машины идут сплошной вереницей. Через 2,5 часа мы в городе.
Ленинакан встречал угрюмо
Огнями множества костров,
Мерцая из глубин развалин
Холодной воронью стволов.
В нем все перемешалось разом:
Злость шовиниста, пыль руин,
Кровь, слезы, гнев и боль утраты,
Пожаров погребальный дым".
