Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194062
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Mikhail_Kuzmin » 1905. Август - 1

1905. Август - 1

22.08.1905
Удельная (С.-Петербург), Ленинградская, Россия

22 августа 1905 года. Удельная

[Записи с 22 августа по 1 сентября 1905 г. сохранились только в машинописной копии.] .

    Когда я в среду на прошлой неделе, приехав на городскую квартиру, узнал, что Гриши с Успенья, когда мы с ним довольно сухо расстались, не было, то я подумал, что это отчасти развязка, и мне сделалось легко от этой мысли. Поэтому, когда я в субботу приехал с Сережей в город и дворник, отдав мне письма от Чичерина, сказал, что ключ взят и на квартире меня дожидаются, я несколько растерялся. Я сказал Сереже, что должен остаться, постараюсь быть у Екатерины Аполлоновны до часу и неизвестно, приеду ли. Чека не было [1], у меня было только несколько серебра с Гришей до понедельника. Оказалось, что в среду он был тотчас после меня, ночевал с четверга на пятницу один, весь залеж булок подъел, керосин и свечу пожег и оставил мне письмо, где, право, трогательно было описано, как он приходил несколько раз без меня, ночевал один, приходил под вечер смотреть, не освещено ли у меня окно, уходил на Остров, «поплакав». Конечно, в письмах все выходит трогательнее. Я тотчас послал его за булками и колбасой; денег совсем не было. Чичерин писал, что «нужно быть суровым к себе, вспомни бедствования франц<узских> эмигрантов, такое время, близок страшный суд» и т. д. Гриша места не нашел, но было очень весело пить чай и болтать, особенно когда, увидав, что денег всего 25 к., я придумал пойти закладывать ложки и кольца. Я уже вытащил их из ларца и приготовил, чтобы нести; в ожиданьи мы легли побаловаться, как вдруг звонок; почти голый я взял у почтальона через цепь письмо. Ура! чек. Гриша сидел еще совсем голый на своей красной рубашке, как Нарцисс, болтая ногами, на сундуке. Я помчался в банк, потом к Петрову за покупками. Вернувшись, мы пошли обедать в Мариинскую [2], потом я поехал к Ек<атерине> Ап<оллоновне>, не застав которой пришел на новую квартиру распорядиться и справиться об обоях. На обратном пути зашел к Казакову в магазин, отдал долг и пил чай с яблоками; было как-то уютно, и я не без удовольствия вспомнил, как я жил с ними. Он уговаривал меня не продавать книг Большакову или Макарову, а лучше обратиться к Скроботову или Академиям [3]. Обещал достать мне денег рублей 300-400 между 26-<м>-2-<м>. Просил, чтобы я заправил их лампадки, причем добавил, что без меня его жена зажигала и мои, «без различия веры». Меня это очень насмешило. Но мне давно не было так уютно; беспечность этого человека феноменальна и действует очень ободряюще, притом, из каких не знаю целей, он расположен ко мне. Гриша уже ждал меня, приготовил самовар, собрал белье, и мы поехали в бани, что в Апраксином переулке. Это прямо какие-то Петербургские трущобы, по узкому темному двору идти чуть ли не полверсты, все старо, грязновато, но жарко до прелести, и мы отлично выпарились, и вымылись, и напились отвратительного кваса. Масло уже было принесено Сергеем, керосин, свечи куплены; мы зажгли все лампады, развели самовар, зажгли свечи, лампу, и было очень приятно, никого не стесняясь, сидеть вдвоем, слушая поучительные рассказы Григория об их посетителях. Гриша лег спать, раздевшись, без всяких гримас, но, в общем, мне было спать неудобно, потому что по-прежнему он ночью бормотал, брыкался и прижимал меня локтями к стене. Проснувшись утром, я удивился, почувствовав, что под моей головой чья-то рука, и, только увидав его лицо совсем близко, я сообразил, где я. Одетый, и особенно на улице, нельзя предположить, как он хорош голый или совсем близко. Первое, что меня поразило, - это красота его тела и особенная сладострастность лица (я помню, как подумал: «Вот педерастическая красота»), хотя, конечно, он слегка мордаст и похож на татарина. Утром был туман, после чая мы играли в карты. Милая квартирка, и комнаты, и вид на Исакий, - мне, право, жаль ее и Казаковых. Оставаясь с ними, я мог бы поселить Григория с собой; он так просится в слуги, но это положительно невозможно. Я довез его до Невского и, несколько раз оборачиваясь, видел его обернувшееся лицо с улыбкой. В Удельной ничего нового. Побаливают зубы. Написал слова «Алекс<андрийских> песен». Читал «Pierre Nozi?re» [4]. Очень хорошо. Дело отложено, самое скорое, до декабря[5]. Достанет ли Казаков?

 



[1] . Кузмин вернулся из Щелканова, имения Верховских, где он проводил лето 1905 г., в начале августа и оказался в положении, о котором сообщал 5 августа Г. В. Чичерину: «У Казакова пустота и пыль, в Удельной теснота и скука, наше дело затянулось на самое неопределенное время, т. к. деньги признаны не отцовскими, а матернеми <так!>, после которой я хотя и единственный по завещанию, но совершенно еще не утвержденный наследник» (РЦХИДНИ. Л. 64-64 об). Чек - денежный перевод от Г. В. Чичерина. Об обстоятельствах денежных взаимоотношений Чичерина и Кузмина см. письмо Чичерина к его невестке от 22 ноября (5 декабря) 1904 г.: «Многоуважаемая Наталия Дмитриевна, обращаюсь к Вам, так как Вы с самого начала отлично отнеслись к Кузмину и сумели оценить его выдающуюся натуру. Умоляю Вас теперь заняться им. Продолжавшаяся почти 1/4 столетия жизнь разрушилась. Он с детства жил вдвоем с матерью и теперь остается совершенно один. Он несомненно вполне беспомощен и растерян. Нельзя его так оставить без содействия. <…> Как устроить его? Как устроить его ноты, вещи, книги, фортепиано? <…> Он „менестрель на готовых хлебах", он таким создан и таким должен быть. Я считаю для себя возможным уделять на него

100 руб. в месяц <…>. Может ли он на 100 руб. в месяц иметь комнату с пансионом и все остальное? Больше 100 р. было бы мне затруднительно. Это все надо серьезно постепенно обдумать. М<ожет> быть, он предпочтет устроиться как-нибудь иначе. Главное сейчас - поддержать его в первое время катаклизма. Еще раз умоляю Вас заняться им! Глубоко Вас уважающий Ю. Чичерин». (РНБ. Ф. 1030. Ед. хр. 16. Л. 5-5 об.). И в дальнейшем (до какого времени - нам неизвестно) эта помощь продолжалась.

1 (14) февраля 1907 г. Чичерин писал ей же: «У меня значится, что в 1905 было передано Николе <Н. В. Чичерину для Кузмина 1200 р. от 1/Х 905 до 1/Х 906; в 1906 было передано Николе для Кузмина 1200 р. от 1 /IX 1906 до 1 /IX 907» (Там же. Ед. хр. 58. Л. 3).

 

[2] Имеется в виду ресторан при Мариинской гостинице (Чернышев пер., 3), бывший в то время одним из любимых мест Кузмина. «Ресторан <…> был рассчитан на своих постояльцев - гостинодворских купцов, промышленников, коммерсантов, старших приказчиков. Здесь можно было заказать чисто русскую еду, официанты были в белых брюках и рубахах с малиновым пояском, за который затыкался кошель - „лопаточник".

<…> По вечерам здесь играл русский оркестр, музыканты были в вышитых рубахах» (ЗиП. С. 103).

 

[3] Речь идет, по-видимому, о желании Кузмина продать свои старопечатные духовные книги. С. Т. Большаков и И. С. Макаров - знакомые Кузмину торговцы иконами и киотами в Апраксином рынке. Скроботов - вероятно, редактор «Петербургского листка» Н. А. Скроботов, собиратель древностей; Академии - здесь: духовные.

 

[4] «Pierre Noziere» («Пьер Нозьер») - вторая часть автобиографической тетралогии А. Франса. Первое издание вышло в 1899 г.

 

[5] Имеется в виду введение Кузмина в наследство после смерти матери, о чем многократно упоминается в дальнейших записях.

 

11.02.2016 в 19:03


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame