Детские игры - Прятки

 До школы, да и в начальных классах мы часто играли в прятки – традиционную игру, правила которой всем хорошо известны.

Водящий подходит к «жмурному месту», в качестве которого выступала, чаще всего, стена дома или телефонной кабины, иногда - дерево. Прижимается к нему лицом, иногда вдобавок закрывая глаза ладонями, и считает до определенного числа. За это время все играющие должны спрятаться. Коли не успел – становишься водящим.

Мы играли в нее без осаливания – то есть, если водящий видел кого-то, то тыча рукой в направлении места, где прятался играющий, говорил «имярек выходи», причем имя надо было назвать правильно! Это было очень важно, поскольку если водящий ошибался, то раздавался крик «обознатушки – перепрятушки» и все начиналось снова. Поэтому, когда мы прятались, то, порою, менялись шапками, а то и рубашками, чтобы ввести водящего в обман. В то время это было несложно – детская одежда не отличалась разнообразием цветов и покроев.

Если имя было названо правильно, то и игрок и водящий бежали к «жмурному месту». Кто первый дотронется – выиграл. Если успевал водящий, то он выходил из игры, а игрок становился водящим. В этом плане эта игра была для меня проблематична, поскольку, как толстяк, бегал я плохо, поэтому, когда был водящим, старался далеко не удаляться от «жмурного места», а бродить вокруг да около, выводя играющих из терпения, ожидая, что они совершат ошибку, решив поближе подкрасться к «жмурному месту» и я смогу их заметить.

В других дворах играли с осаливанием, то есть, если водящий замечал кого-то, то должен был обязательно поймать его, раньше, чем он добежит до «жмурного места». Поэтому там можно было блефовать и убегать в сторону от «жмурного места», уводя за собой одуревшего от бега водящего, в то время, как все другие игроки в этот момент сбегались к нему. Как говорится – один за всех.

Обнаруженный становился водящим и играла продолжалась.

Если водящий смотрел в другую сторону, то можно было выскочив из укрытия, добежать до жмурного места и отметиться – за это давали какие-то очки, которые тут же записывали мелом на асфальте. Хотя на самом деле не мелом – откуда нам было взять мел – мы использовали известковый гравий, который в изобилии валялся везде, поскольку строили новые дома, дороги, пешеходные дорожки и еще им засыпали топкие места. А вот как мы эти очки учитывали – не помню. Вспоминается, что там, так же как и в «Банках» были воинские звания, а вот какие они давали привилегии – не помню точно. По-моему, высокие звания давали право перепрятываться, если тебя обнаружат – но это – под вопросом.

Прятки, в отличие от остальных наших игр, приносила много неудобств жителям домов, поскольку мы издавали абсолютно дикие крики, когда бежали к «жмурному месту», пытаясь обогнать водящего. Недаром солдаты кричат «ура» – резкий выдох и крик намного облегчает бег и притупляет боль. Зато наш крик не давал спокойно встретить старость пенсионерам, который в наших пятиэтажках без лифта расселяли по первым и вторым этажам.

Были случаи, когда играющие наносили весьма ощутимые моральные травмы и материальный ущерб окружающим – представьте себе испуг шестидесятилетней старушки, распахивающей дверь своего подъезда, как раз в тот момент, когда оттуда с воплем «а-а-а-а…» пулей вылетает восьмилетний разгильдяй – можно получить инфаркт. А со мною, точнее с Домной Ивановной – единственной бабулькой, жившей на пятом этаже, получилось хуже. Я бежал через кусты, не разбирая дороги, и, выскочив из кустов, налетел на плетущуюся к двери подъезда с двумя большими сумками Домну Ивановну. Мало того, что я так ударил ее головой в живот, что она минут пять не могла разогнуться. Да еще и выбил у нее сумки, на которые вдобавок наступил, раздавив картошку с огурцами и растянулся на асфальте, не успев добежать до «жмурного места». Пока бабушка пыталась продохнуть, я, плюнув на разбитые коленки, игру, стыд и совесть, позорно бросился наутек. Так Домна Ивановна и не узнала, кто ее изувечил. А может быть и не хотела узнавать. Они с моей матерью были в хороших отношениях и может быть не хотела жаловаться на меня, сорванца, понимая, что дети – есть дети, они не просто должны, а обязаны играть и, именно в такие, подвижные игры. Домна Ивановна была родом из глухой орловской деревни и понимала жизнь правильно.