|
|
Вскоре вызвали меня к секретарю райкома. Я тогда еще комсоргом был. - Мы создаем молодежную дивизию для защиты Москвы, - сказал он. - Готовы ли вы нам помочь? Я отвечаю, что и не мыслю иначе свою жизнь. И все наши студенты готовы, только ждут приказа. Он кивнул: - Сбор завтра на Кропоткинской в девять часов. Приезжаю в общежитие, рассказываю все ребятам. А они говорят: "Пока тебя не было, милиционер приходил. Тебя срочно вызывают в военкомат". Помню, студентки наши затеяли ужин, блины пекли, а я отправился в военкомат. В военкомате у меня отобрали паспорт и направили на второй этаж. Подхожу к двери, читаю: угрозыск. Думаю: "При чем тут угрозыск?" Но плохого ничего я не сделал, чтобы бояться-то... Мне и в голову не пришло... Захожу. Слышу: "Садитесь". Я сел. Он строго так: - Где вы ночевали? Обьясняю, что после фронта я в общежитии живу с другими студентами. - А почему вы не живете по месту прописки? - Там после бомбежки стекла разбиты. Часть дома обрушена. Нет электричества. Страшно там, неуютно. А в общежитии мы все вместе, коллективом. - А знаете, сколько мы вас искали? - Да разве я прячусь?! - удивился я. - Я же на комсомольском учете. Был на фронте, завтра снова на сборы - на защиту Москвы. - Вы свободны, - сказал он. Спускаюсь вниз. Открываю дверь на улицу, а на пути стоят двое, и неподалеку, вижу, легковая машина. Берут они меня под руки и в эту машину. Сели по обе стороны от меня, дверцы захлопнули. - Оружие есть? - Какое оружие? - Ну, какое-нибудь. - Я не понимаю, о чем вы... - Что, и ножа нет? - Нет, - говорю, - у меня никакого оружия. Я - честный человек. Я с фронта недавно вернулся. Мне завтра в дивизию... - опять, значит, повторяю то же самое. Машина мчится. И так тревожно мне стало, даже дрожь появилась. Въезжаем на Лубянку, подъезжаем к подъезду. Они снова берут меня под руки, уже крепко, и вводят в здание. Дверь массивная такая, железом обитая, грохнув, закрылась за мной. Потом наверх повели меня, на шестой что ли этаж, и - в кабинет. В кабинете сидят трое. Один из них мне говорит грозно так: - Ты знаешь, кто я? - Нет. - Я заместитель Берии! "Господи, - думаю, - за что ж такие почести?" Потом я узнал: это был Абакумов. - Ну, рассказывай о своей преступной деятельности. - Что же в ней преступного? Учился. Был сталинским стипендиатом, комсоргом. Война началась, так я через три дня после госэкзаменов уже был на трудфронте. Рыл противотанковые рвы. Был под обстрелом. Я не сделал ничего такого, чтобы меня подозревать... - И ты считаешь, что не совершил преступления? Тогда я им рассказал, как в военкомат меня вызывали. Тут Абакумов обращается к следователю: - Вышинский недаром говорил, что матерые преступники начинают с мелочей - ночевал он, видите ли, не по прописке... И вдруг как закричит на меня: - Ты расскажи про свою контрреволюционную деятельность! А не про ночевки с прописками!.. Я в ужасе: - Какую деятельность?! Я ничего не понимаю. Я не знаю... - Знаешь! И если будешь упираться... - он вынул пистолет, поднес к моему виску, - расстреляю, как щенка! |