Идут бои в предместьях Данцига. Дачные окраины. Уже есть население, прячущееся от разрывов и грохота. Темнота пригасила бои. С НП ушли, мне, второй день не спавшему, велено "где-нибудь" отдохнуть.
Улица. У перекрестка, кажется у колонки, лежит раненый немецкий солдат. Лица нет, дышит сквозь кровавую пену. Кажется, в доме рядом есть люди, только боятся выйти. Стучу рукояткой пистолета. Говорю, чтобы перевязали раненого. Ухожу от этого места.
В темноте низкий домик, окна у земли. Здесь посплю. Стучу, молчат. Через окно вхожу в дом. Комната, на постели лежит женщина, молчит. Я молча ложусь рядом. Она говорит по-немецки: "Ты бы хотел, чтобы твоя жена была с другим?" Отвечаю по-немецки: "Не бойся. Если ты не хочешь, то я не хочу тоже". И проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь. У постели стоит столик. На нем приготовлено кофе с печеньем. И, положив локти на стол, подбородком на тыльную сторону сложенных ладоней, на меня смотрит неподвижно сидящая женщина. Ее глаза как бы спрашивают: "Кто ты?"
Начался штурм самого Данцига. Дивизией командует подполковник Мельников. Собственно, он и.о. комдива.
Это необычный человек. Профессионал войны, предельно властный, требовательный и честолюбивый. Лично смел, и властность — его постоянное естественное состояние. Но в отличие от Радыгина, он людей не бережет. И груб.
Он сделал быструю карьеру, всегда превышая сначала свои обязанности, а потом — права. Посылали его, лейтенанта, за справкой в полк, взял на себя команду отступавшими, выиграл бой. Стал п.н.ш. в полку. Потом — п.н.ш. дивизии. Сразу стал "нач. штаба де-факто", готовя решения за других. Именно он подписал акт о прорыве блокады Ленинграда, возглавлял штурмовую группу. Не случайно Жуков с Радыгиным выбрали его. Потом он долго был начальником штаба дивизии. Теперь и.о. комдива, подполковник, когда в дивизии есть полковники.
У него с собой жена. Милая, запуганная им парикмахерша Маша. После войны они жили вместе, до ее смерти от рака. Он стал генерал-полковником, командовал округом, был п.н.ш. Советской Армии, начальником академии им. Фрунзе.
Но сейчас, в Данциге, он еще только умелый, рвущийся к успеху подполковник. И командир корпуса немолодой генерал-лейтенант Поленов это учитывает. Дивизия идет на острие штурма в тяжелых уличных боях. А сзади, не слезая с машин, едет свежая дивизия, чтобы потом хлынуть вперед.
Немцев много больше, чем нас. Но они теряют управление. В большинстве стремятся попасть в порт на корабли, чтобы вырваться из котла. На входящей в город аллее повешены на деревьях, вверх ногами, немецкие солдаты с распоротыми животами и надписью: "За измену Фюреру". Говорят, это делают заградотряды из власовцев.
Свободное копирование
