27 июня
В ночь на 26 июня нас подняли по тревоге, сформировали полный расчет прислуги на трехдюймовую батарею, остальных распределили на работы. Я попал в помощники кузнеца. Геннадий отправился в обоз, а Ваня и Гриша ушли на батарею куда-то в район Бзуры, где идут бои. Все оставшиеся провожали уходивших товарищей. Гриша был грустен. Ваня храбрился. Когда же запели:
Вот скоро, скоро поезд грянет,
Звонок уныло прогремит;
Кого-то здесь из нас не станет,
Кого-то поезд утащит, -
многие прослезились. Стояли слезы и на глазах уходивших. Мы смотрели им вслед, думая: сегодня вы, а завтра мы. Донеслись слова песни:
И в эту горькую минуту
Молиться будешь за меня, -
я не выдержал и ушел в халупу.
* * *
Мой начальник - кузнец младший фейерверкер лет тридцати пяти с почти толстовской фамилией Неклюдов. Я стал было величать его по всем правилам устава. Неклюдов оперся на молот, которым что-то колотил, и промолвил:
- Ты брось ферверкера - зови меня Александром Никифоровичем, а то просто Никифорычем. Так лучше. Я буду звать тебя Мишей. Говори мне «ты» - я так люблю. Ну а теперь давай за дело. Пошевели мехами - горн остыл.
Я работал с удовольствием, мне очень понравилось кузнечное дело.
Свободное копирование
