16. ПОДАЛЬШЕ ОТ ТРАССЫ
Ти эй запер меня в центральной тюрьме. На рассвете тюремный надзиратель принес корзину с бутербродами с болонской колбасой вдоль ряда камер. Мгновение спустя другой доверенный принес гигантский котел черного вонючего цикория. Я отказался от деликатесов.
Крошечная камера была слишком мала для двух мужчин. Нас в ней было восемь. Я лежал на бетонном полу. Я использовал свой свернутый Бенни в качестве подушки. Веко прикрывало мои глаза от яркой голой лампочки в коридоре.
Мои сокамерники были бродягами и наркоманами. Двое из них заболели. Их всех тошнило. Бродяги воняли почти так же сильно, как и наркоманы. Пьяный, лежащий рядом со мной, снова и снова впивался ногтями в кожу головы и промежность. Он царапал спину об пол. Должно быть, он был паршивым. Да, сутенеру было нелегко работать.
Я подумал: “Если бы кто-нибудь сказал мне год назад, что я вернусь в дерьмо, я бы подумал, что он сумасшедший. Господи! Я надеюсь, с Крисом ничего не случится. Она - единственная связь с внешним миром, которой я могу доверять, чтобы забрать свою одежду и поцарапаться.
“Я знаю, что после того, как она позвонит и не сможет застать меня в участке, она проверит все притоны. Хорошо, что я не в федеральном изоляторе в окружной тюрьме. Здесь она может смазать перчатку и увидеть меня. Надеюсь, она успеет до того, как появится судебный пристав США, чтобы перевести меня ”.
В девять пришел надзиратель и выкрикнул мое имя. Я подошел к двери камеры. Он пристально посмотрел на меня через решетку. Он повернул замок камеры, открывая его. Я вышел в коридор и последовал за ним.
Он подвел меня к небьющемуся стеклянному окну с отверстием для разговора. Я увидела Крис по другую сторону него. Она плакала. Я не могла ее винить. Мне захотелось плакать вместе с ней. Я наклонился и приложил рот к отверстию. Она прижалась к нему ухом со своей стороны.
Я сказал: “Детка, не о чем плакать. Ты храбрая сучка папочки, помнишь? Теперь слушай. Я хочу, чтобы ты дал копу за стойкой регистрации недвижимости двойную пилу или около того за ключ от моего блокнота.
“Я хочу, чтобы ты убрал мою царапину с рукава моего зеленого плаща. Арендуй сейф. Затем перевези мои вещи в свой отель. Федералы собираются забрать меня обратно в Висконсин. Они называют это местом происхождения говядины коротышки.
“Они установят для меня залог там. Я получу гладкую губу в Висконсине, Детка, ты продолжай проверять. Доберись до Висконсина за день до того, как я справлюсь с царапиной. Мне это понадобится для выпивки и внесения залога, понимаешь, Сладкая? Как только я получу залог, я верну нашу конюшню и покончу с этим делом ”.
Я вытащил свой кливер из отверстия и вставил туда свой рожок.
Она сказала: “Папа, я сделаю все так, как ты говоришь. Я понимаю. Папа, я пойду и возьму ключ от твоего последнего убежища. Куда ты переехал? Я думал, ты собираешься ждать моего звонка?”
Это не зарегистрировалось. Может быть, я сломался от всего напряжения и горя. Может быть, я переехал до того, как меня поймали. Я поднял голову и посмотрел на нее. В ее глазах был вопрос. Я указал указательным пальцем на дыру. Я решил рискнуть своей теорией о том, что я не двигался.
Я сказал: “Крис, черт возьми! Я не переезжал! Все мои вещи по-прежнему на Уэст-авеню. А теперь давай, девочка, сейчас не время для шуток остроумной сучки папочки. Ты постучал в дверь, меня там не было. Естественно, меня не могло быть, я был здесь, внизу ”.
Она сказала: “Папа, мне не нужно было стучать. Дверь была широко открыта. Оба сундука и все чемоданы исчезли. Фактически, единственной вещью, которая осталась, была твоя щетка для волос. Я положила это в свою сумочку. Папа, для меня всего этого слишком много. Должно быть, я схожу с ума ”.
Я стоял там, с ненавистью глядя на нее. Ее глаза были широко раскрыты, она смотрела на меня.
Я подумал: “Яд или сладкое украли у меня эту сучку-Иуду. Я в отчаянии. Один из них репетировал эту сучку. Она сукина дочь -актриса. Сосунку, который смотрит на ее невинный взгляд, пришлось бы купиться на аферу. Я ненавижу эту сучку больше, чем коротышку. Если бы я только мог сомкнуть руки на ее горле. Я бы хотел увидеть, как ее язык почернеет и будет шлепать по подбородку.
“Ну, я не могу протащить ее через эту стеклянную стену. Несмотря ни на что, я должен оставаться Айсбергом, я не могу позволить ей забрать обратно дурацкую эмоциональную сцену для репортажа. Она и ее новый мужчина не собираются получать удовольствие за мой счет ”.
Я повернулся и пошел прочь от нее. Я увидел надзирателя в дальнем конце коридора спиной ко мне. Хорошо, что для меня он не был достаточно близко, чтобы сразу запереть меня обратно в камеру. Я был в двадцати футах от нее, когда это взорвалось в моем черепе.
Я подумал: “Это тощий лакей! Это тощий лакей! Это тот ублюдок, который видел, как меня поймали! Он бросился назад и щелкнул пружинной защелкой. Я должен вернуться к Крис и по-настоящему поиграть в какую-нибудь игру. Если она станет модной, я ей не доверяю, она наверняка взорвется. Она - единственная опора, с которой я могу бороться ”.
Я повернулся к ней. Она все еще стояла там. Она плакала сильнее, чем раньше. Я подошел к стеклу и заговорил в отверстие.
Я сказал: “Крис, шутник в здании видел, как меня арестовали. Он обчистил меня. Детка, мы были так близки. У меня была сумасшедшая мысль, что если бы ты был там, меня бы не ограбили. Какого черта, Сладкая, я тот ублюдок, который держал тебя подальше. Это была вовсе не твоя вина.
“Господи! Я буду рад, когда это закончится. Покажи себя здесь, в городе, на пол-ярда или около того. Пусть он приедет в окружную тюрьму и принесет мне все документы, необходимые для продажи Свиньи. Возьми справку о Борове в бюро недвижимости. Она у меня в бумажнике. Мы должны получить за нее две с половиной тысячи долларов или около того. Принеси эту царапину и все, что сможешь, в Висконсин.
Свободное копирование
