Слим - 2

Он завернул за угол. Он припарковал Борова у тротуара перед белоснежным многоквартирным домом. Брезентовый навес цвета зеленого мха тянулся от края тротуара на двадцать пять ярдов до причудливо освещенного фонарем фасада здания. Тощий белый жеребец в зеленом костюме обезьяны стоял, сгорбившись, у обочины. Мы вышли. Топ обошел "Борова" и подошел к швейцару.

Швейцар сказал: “Добрый вечер, джентльмены”.

Топ сказал: “Привет, Джек, сделай мне одолжение. Когда отвезешь мои колеса на заднее сиденье, посмотри, чтобы они были припаркованы поближе к выезду. Когда я выйду, я не хочу, чтобы меня оттуда доставали. Вот тебе плавник, Бастер ”.

Швейцар сказал: “Спасибо, сэр. Я передам ваше пожелание Смитти”.

Мы вошли в выкрашенное в зеленый цвет фойе из черного мрамора. Я дрожала, как, возможно, провинциальная девственница на кушетке для кастинга. Мы поднялись по полудюжине мраморных ступенек к почти невидимой стеклянной двери.

Женщина цвета бостонского кофе открыла ее. Мы вошли в зелено-жемчужный вестибюль. Загорелая женщина, яркая, как пони из Cotton Club, сидела за светлым столом. Мы прошли по перламутровому ковру из зыбучих песков к его началу. Она сверкнула двумя идеальными дюжинами из тридцати двух. Ее голос был шелковым контральто.

Она сказала: “Добрый вечер, могу я вам помочь?”

Топ сказал: “Стюарт и Ланкастер к мистеру Джонсу”.

Она повернулась к пожилой чернокожей бабе, сидевшей рядом с ней перед коммутатором.

Она сказала ей: “Пентхаус, господа Стюарт и Ланкастер”.

Старая дева сдвинула наушники со своей морщинистой шеи на рожки. Она подключилась и начала отбивать свои отбивные. Через мгновение она кивнула пони. У нас снова вспышка цвета слоновой кости.

Пони сказал: “Большое тебе спасибо, что подождал. Мистер Джонс дома и примет тебя”.

Я последовал за Топом к лифтам. Симпатичная смуглокожая деваха в облегающей зеленой униформе доставила нас на пятнадцатый этаж. Латунная дверь открылась. Мы вышли в устланный золотым ковром вестибюль. Она была больше, чем гостиная Топа.

К нам подошел тощий филиппинец в костюме gold lame. Он ухмылялся и склонял голову, его жидкие волосы разметались по черепу, как крылья раненого ворона. Хрустальная люстра над головой сверкала на его золотом костюме. Он взял мою крышку. Он повесил ее на ветку искусственного перламутрового дерева.

Он сказал: “Добрый вечер. Следуйте, пожалуйста”.

Мы последовали за ним к краю затонувшей гостиной. Это было похоже на яму страсти Паши. Зеленый свет внутри булькающей чаши огромного фонтана освещал вульгарное лицо каменной женщины, сидевшей на корточках над ним. Она была обнаженной и большой, как слоненок. Красный свет внутри ее черепа вспыхнул, ее глаза смотрели прямо перед собой. Ее гигантские руки прижали кончики ее длинных грудей к каждому уголку широко открытого рта. Она безмятежно и бесконечно писала в чашу фонтана.

Мы спустились на восточный ковер с шампанским. Свит сидел в другом конце полутемной комнаты на белом велюровом диване. На нем был белый атласный смокинг. Он был похож на огромную черную муху в ведре с молоком. Мисс Пичес свернулась калачиком рядом с ним. Она положила свою голову в черных пятнах на шелковую бирюзовую подушку. Свит гладил ее по спине. Она замурлыкала и уставилась на нас своими желтыми глазами. Я почувствовал ее грубый животный запах.

Свит сказал: “Усадите свои черные задницы на место. Милая, ты меня дразнила. Что случилось? Этот потрепанный никелевый Боров сломался? Так это и есть твой племянник из сельской местности?”

Топ сидел на диване рядом с мисс Пичес. Я сел в синее велюровое кресло в нескольких ярдах сбоку от Топа. Серые глаза Свит скользили по мне с ног до головы. Я нервничал. Я ухмыльнулся ему.

Я резко отвел глаза к большой картине на стене над диваном. Обнаженная белая телка стояла на четвереньках. Датский дог с высунутым красным языком сидел верхом на ее спине. Он подцепил лапами ее груди. Ее светловолосая головка была повернута и смотрела на него. Ее голубые глаза были широко открыты.

Топ сказал: “Чувак, этот Боров - не самолет. Я добрался сюда так быстро, как только мог. Ты же знаешь, я не играю с тобой ни в какие игры, Милая”.

Я сказал: “Спасибо вам, мистер Джонс, за то, что позволили мне придумать ‘unc’”.

Мой голос пробудил воспоминание о Петухе. Он напрягся и уставился на меня. Он щелкнул своими крючками. Это прозвучало как пистолетные выстрелы. Персик зарычал и усмехнулся.

Он сказал: “Разве ты не тот маленький засранец, которого я выгнал с Насеста?”

Я сказал: “Да, я один и тот же. Я хочу попросить у тебя прощения за то, что сделал тебя соленым в ту ночь. Может быть, я мог бы получить пропуск, если бы сказал вам, что я племянник вашего приятеля. У меня совсем нет здравого смысла, мистер Джонс. Я пошел в своего идиота-отца ”.

Свит сказал: “Топ, этот панк не безнадежен. Он глуп, как сука, и все время ухмыляется, но прикинь, как он намазывает маслом аферу, чтобы уберечь свои яйца от огня. У него точно нет такого нежного члена, чтобы отказать моей хорошенькой большезадой Мими. Малыш, я люблю черных парней с желанием быть сутенером. Нет более надежного способа чего-то добиться. Твой дядя всего лишь хороший сутенер. Я величайший в мире. Он телеграфировал мне, что надеется, что ты сбросишь карты на этом треке и вернешься к стикам.

“У тебя есть одна шлюха, - говорит он мне. У тебя могли бы быть задатки. Через пару часов это заведение будет кишеть быстрыми шлюхами. Я собираюсь прижать тебя. Я посмотрю, как ты будешь себя вести. Может быть, я сделаю тебя своим протеже. Ты должен быть ледяным; понимаешь, Малыш, ледяным, ледяным? Ты должен перестать так ухмыляться. Заморозь свою карту и оставь ее такой. Может быть, я собираюсь доказать твоему недоделанному дяде-сутенеру, что могу обучить даже мула выигрывать дерби в Кентукки ”.

Топ сказал: “Черт, милый, ты не должен был давать ему чаевые. Я тяну на его долю. Я люблю этого парня. Я просто не думаю, что он сможет играть в сутенера. Парень читает хороший рэп. Я этого не отрицаю. Возможно, ему следовало бы играть в Murphy или даже в mitt man. Его тикер недостаточно ледяной, чтобы выступать сутенером на этом треке ”.

Я подумал: “Квартира Топа - это свинарник по сравнению с этой планировкой. Похоже, я в деле”.

Свит сказал: “Милая, давай пойдем в спальню, наденем шапки и упакуем это барахло для этих шутников. Я попрошу Старину Повязочного Глаза подняться сюда и все раздать. Я не торговец наркотиками. Я сутенер. Парень, ты можешь остыть. Пусть филиппинец принесет тебе попробовать. Если хочешь, возьми это сам вон в том баре ”.