В разгар расследования мой агент сорвался. Она указала на меня пальцем, и через неделю я был в поезде, возвращающемся на улицу навсегда. Я не сдал своего соседа по комнате. Я подчинился кодексу.
Мама сменила работу через неделю после моего возвращения, чтобы ухаживать и готовить за богатым белым отшельником. Теперь я действительно сунул свой нос в задницу дьявола.
Маме приходилось оставаться на месте. Я видел ее раз в неделю, в воскресенье, когда она приезжала на день. Это был единственный раз, когда я останавливался в отеле.
Я нашел очаровательный второй дом, игорное заведение, которым управлял опустившийся бывший сутенер и убийца по имени Джимми Алмазный зуб. Камень в два карата, зажатый между передними верхними гниющими зубами, был последним вульгарным напоминанием о его дурной славе лучшего надирающего задницы человека двадцатых годов.
Он бесконечно хвастался, что он был единственным ниггером-сутенером на Земле, который когда-либо сводничал в Париже с французскими девушками. Позже, когда я встретился с Мастером и прошел обучение у него, я узнал, что Джимми был простым шутом, любителем, не годящимся для того, чтобы носить пальто Мастера.
После того, как присоски были подстрижены и все зазывалы выплачены, Джимми запирал дверь, а затем, как ритуал, раскуривал тонкую коричневую косячную сигарету. По ходу разговора он передавал ее мне, вежливо ругая меня за то, что я не затягиваюсь глубоко и держу дым, как он выражался, “глубоко в животе”.
На рассвете он выходил через общую дверь дома к девятнадцатилетнему Джасперу, на которого он щедро одаривал мехами и драгоценностями. Он был настоящим простаком.
Я ложился спать в крошечной кабинке в задней части заведения и видел фантастические сны. Всегда красивые шлюхи опускались на колени и слезно умоляли меня взять их деньги.
Свободное копирование
