СССР после Сталина — страна, словно опустошенная ядерной войной. Разрушение не только физическое, но и моральное и интеллектуальное. Стоит почитать советские философские и экономические журналы, и неспособность думать, мыслить критически бросается в глаза. Единственным примером некоторого развития творчества вскоре после смерти Сталина может служить известный расцвет лирической поэзии, и это, возможно, потому, что древо поэзии растет как бы стихийно, само по себе.
Во всем прочем после 1953 года— признаки полного смятения и неразберихи. Может быть, если бы был жив Троцкий, он смог бы предложить какой-то план перспективного характера. Однако не только сам Троцкий, но и его последователи самого разного калибра, а также почти все интеллектуалы — последователи Бухарина и профсоюзные руководители типа Томского были уничтожены в период сталинщины.
Этот взгляд подтвердили внимательно следившие за событиями в Советском Союзе специалисты за границей.
Единственно кто в Советском Союзе мог бы решиться на риск крутого поворота, это — молодежь, не знающая ни «чисток» ни «старых методов». Но вместе с тем, давая оценку их шансам на успех, не следует упускать из виду, что с ростом демократических сил растут и силы бюрократического аппарата.
В любом случае невозможно построить будущего, не зная, как следует, что именно происходило в прошлом, не поняв его уроков. А это в настоящее время недоступно советскому народу.
Что касается советской молодежи, то я пришел к следующим общим выводам:
1. Говоря о молодом поколении, следует иметь в виду тех, кому сейчас не более двадцати лет, то есть тех, кого совершенно не коснулось сталинское время.
2. Представители этого поколения продолжают традиции дореволюционной молодежи, шедшей в авангарде социалистического движения. Они все больше становятся «беспокойным элементом общества» и все больше ставят под сомнение те утверждения, которые исходят от официального аппарата. Неясно пока, куда пойдет это бунтарское движение и какие конкретно формы оно примет.
3. Хотя новая ситуация внешне будто бы сходна с движением в странах Запада, было бы неверно ставить между ними знак равенства. Основные побуждения советской инакомыслящей молодежи совсем иные, чем у молодежи на Западе.
4. Отличительной чертой советской молодежи можно считать ее страстный интерес к прошлому, в особенности к тому, что происходило в СССР в течение прошедших десятилетий, к тому, что пришлось пережить их отцам. Здесь-то молодые люди и наталкиваются на такой клубок противоречий, который они не в состоянии ни развязать, ни разрубить, ни обойти.
Настанет ли такой момент, когда окажется возможным обсуждение объективных истин о событиях последних 70 лет русской и советской истории? Мы часто обсуждали этот вопрос еще в тридцатых годах в лагерях и в тюрьмах. При этом примером служил нам в первую очередь опыт английской и французской революций. Мы понимали, что правящие круги сделают все, чтобы не допустить раскрытия исторической правды.
С тех пор линия партии по этому вопросу неоднократно менялась, причем до сих пор не решено, как истолковывать события недавнего прошлого. Новая
«История партии» выходит с большим опозданием и охватывает пока лишь события до 1929 года, но и то вокруг нее уже разгорелись страстные дискуссии, в основном в кругах интеллигенции и среди молодежи, недовольной духом компромиссов, пропусков и умолчаний. Типичный пример попытки обойти «опасные» вопросы — статья С. С. Смирнова в «Комсомольской правде» от 16 ноября 1966г. В форме ответа молодому читателю Смирнов прямо пишет, что невозможно еще, через такой короткий срок, дать оценку событиям 1937-38 годов, увидеть их в верной перспективе. Сомневаюсь, чтобы читатели сочли удовлетворительным ответ Смирнова, свидетельствующий о том, что есть еще очень влиятельные силы, которые пытаются преградить доступ к историческим фактам. А такое положение, естественно, заводит в тупик молодежь, пытающуюся разобраться в прошлом.
Именно эта ищущая молодежь — надежда на будущее.
Свободное копирование
