Из разговоров с заключенными, а впоследствии с сотрудниками органов безопасности, я вновь и вновь убеждался, что большинству из них было совершенно непонятно, что же на самом деле происходит вокруг них и почему.
Сталин, конечно же, нисколько не заблуждался относительно того, что жертвы не простят ни его самого, ни ближайших его соратников. Поэтому он часто использовал свои будущие жертвы в качестве соучастников преступлений. Поэтому-то арестованные в тридцатых годах, а затем выпущенные по тем или иным соображениям, были снова арестованы в сороковых; и каждая волна террора тридцатых годов завершалась почти поголовным уничтожением аппарата госбезопасности, осуществлявшего на практике этот террор. Это был своего рода обряд искупительной жертвы.
Подобно своим идеологическим противникам, Сталин основательно изучил историю. Если большевики усвоили урок истории о том, что для окончательной победы революции следует использовать любые средства, не останавливаясь перед террором, то Сталин, сделав из этого соответствующий вывод, продолжил и «развил» теорию революции в период абсолютной тирании. И потому-то взрыв, казавшийся как будто неизбежным, так и не последовал. После каждой страшной волны апокалипсиса террора наступало некоторое его ослабление, хотя террор при Сталине полностью никогда не прекращался.
С 1933 до 1953 года целью Сталина было предупреждение малейшей попытки политической инициативы снизу, будь то попытка действовать или даже думать, потому что полное уничтожение всех без исключения потенциальных противников не представлялось возможным физически.
Только после смерти Сталина, да и то очень робко, стали предпринимать попытки вывести советский народ из того паралича, в котором он находился от постоянной «профилактики».
Прибегая к помощи органов госбезопасности, советский государственный аппарат и теперь пользуется историческим опытом. Только учитывая разницу между нынешней тиранией и тиранией исторических эпох, можно дать анализ современных событий, а также оценку перспектив на ближайшее будущее.
Иногда в защиту Сталина приводят аргумент, что-де террор тридцатых годов был ценой за индустриализацию Советского Союза. На это можно возразить хотя бы тем, что в процессе террора погибли именно те, кто принимал активнейшее участие в великой стройке конца двадцатых — начала тридцатых годов. Ведь главными проводниками в жизнь первого и второго пятилетних планов были как раз «оппозиционеры», отдавшие строительству все свои силы и энергию, независимо от того, соглашались ли они с политикой Сталина или нет. В то же время они помогли укрепить сталинский аппарат угнетения и репрессий, став впоследствии его жертвами. Многие такие специалисты работали в Наркомтяжпроме, главой которого, как известно, в годы пятилеток был Серго Орджоникидзе, верный друг Сталина. Сам Орджоникидзе был ликвидирован в ходе террора, а вместе с ним и большинство руководящих работников его наркомата. Теперь Орджоникидзе назван в БСЭ «выдающимся организатором советской промышленности».
Свободное копирование
