Цветок неповторимый (о Сергее Есенине) - 2

***

Второй женой Есенина была Зинаида Николаевна Райх. Поженил их редактор Иванов-Разумник в 1917 году. Тогда Райх работала в конторе газеты, издававшейся в Москве. Есенин приносил в редакцию стихи. Гонорар за напечатанное или авансы получал через контору. Конторщица Райх, оформляя выдачу денег, всегда искренне рассыпалась в комплиментах перед поэтом. Это была культурная девушка, любившая поэзию, похожая внешностью на знаменитую киноартистку Беру Холодную. Есенин горячо влюбился в нее. Это не укрылось от наблюдательных глаз редактора и он доброжелательными шутками ускорил развязку романа счастливым браком.

В первое время они действительно были счастливы — оба молодые, красивые, шатенка — жена с выразительными карими глазами и блондин, с соломенным отливом кудрей, муж. Денег у молодоженов было немного. Безденежье возмещалось взаимной любовью и мечтами — прославиться. Весной восемнадцатого года родилась светловолосая девочка, которую в честь матери поэта назвали Танечкой.

Темными пятнами этого периода были многочисленные друзья, поклонники и единомышленники поэта. Встречи сопровождались выпивками с шумом, спором и бахвальством. Жена чувствовала, что это не доведет до добра, и уговаривала мужа не верить бесстыдной лести собутыльников.

— Ты не знаешь, как они меня любят! — кричал поэт.

— Но они тебя и губят! — сокрушалась жена.

На несчастье Есениных, в Москву приехала прославленная всем миром босоножка, Айседора Дункан. На одном из ее концертов в Колонном зале Дома Союзов Есенин во время антракта пошел за кулисы. Стареющая балерина, увидев белокурого поэта, молниеносно влюбилась в него. Роман с знаменитостью ускорил разрыв с Зинаидой Райх. Без средств, беременная другим ребенком, отвергнутая пошла в театр Всеволода Эмильевича Мейерхольда и предложила свои услуги в качестве артистки, хотя никогда не принимала участия в каком-либо любительском спектакле.

Как Дункан сразу влюбилась в Есенина, так Мейерхольд — в Зинаиду Райх. Он принял ее в театр на роли героинь с высоким окладом, а вскоре стал ее любящим и любимым мужем.

Второй ребенок от Есенина был мальчик, похожий на мать. Родился он, когда Зинаида была уже артисткой театра Мейерхольда. Поэт захотел взглянуть на сына. Увидев ребенка, крикнул:

— В Есенинской породе никогда не было черных!

Этим он хотел сказать, что не является отцом новорожденного, которого назвали Костей. В метрической записи отцом был указан Есенин.

Поэт юридически оформил брак с Айседорой Дункан, хотя она была на 17 лет старше его. Что заставило Есенина жениться на босоножке? Отнюдь не любовь, а мелкое крестьянское честолюбие: «Вот я деревенский мужик, а в меня влюбилась знаменитость с мировым именем».

Брак этот был с самого начала несчастливым. Есенин по-хулигански избивал жену, но стареющая балерина все прощала ему.

Когда она жила в Париже, у нее трагически погибли мальчик и девочка. Детей катал по набережной Сены молодой шофер. В машине испортился руль, и она рухнула в реку.

Теперь несчастная мать упросила поэта показать ему своих детей. Желание балерины было исполнено: Мейерхольды разрешили знаменитости посетить их дом. Дункан от детей была в восторге. После этого она слезно убеждала мужа — отобрать у Зинаиды Райх, при содействии суда, девочку.

— Я не могу без нее жить, — не раз со слезами признавалась она мужу.

Узнавшие об этом Мейерхольды предупредили Таню:

— Если мы куда-нибудь уедем и не будет дома кухарки, а в это время в дверь постучится тетя Дункан, не открывай ей дверь, а то она украдет тебя. Ты помнишь эту тетю?

— Помню

И не раз бывало так: Айседора нанимала извозчика, подъезжала к дому Мейерхольдов на Новинском бульваре и звонила в парадную дверь. Подбегала белокурая хорошенькая девочка.

— Пусти меня, — просила знаменитость на ломанном русском языке.

— Не пущу, — отвечала девочка, — потому что ты украдешь меня!

— Клянусь: не украду, а только поглажу тебя по головке и поцелую тебя.

— Нет, нет, не пущу, уходи! — решительно отвечала крошка, и балерина, как жалкая нищенка, которой отказали в куске хлеба, спотыкаясь, с заплаканными глазами, удалялась от парадной двери.

Есенин и Дункан выехали сначала в Европу, где отдыхали на курорте в Ницце, а оттуда направились пароходом в Америку. Это была сенсация для газет — балерину и поэта без конца фотографировали репортеры. Снимки иногда занимали целую газетную страницу.

Америка разочаровала поэта. Вот что он писал Анатолию Мариенгофу 12 ноября, 1922 года: «Милый Толя! Как я рад, что ты не со мной здесь в Америке, не в этом отвратительном Нью Йорке. Было бы так плохо, что хоть повеситься.

Изадора прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки (Приблудного). Все ее банки и замки, о которых она нам пела в России — вздор. Сидим без копеечки... Сегодня в американской газете видел очень большую статью с фотографией о Камерном театре, но что там написано, не знаю, за не... никак не желаю говорить на этом проклятом аглицком языке. Кроме русского языка другого не признаю и держу себя так, что ежели кому-нибудь любопытно со мной говорить, то пусть учится по-русски... Здесь имеются переводы тебя и меня в издании «Модерн Руссиан Поэтри», но все это убого очень. Знают больше по имени и то не американцы, а приехавшие в Америку евреи. По видимому, евреи самые лучшие ценители искусства, потому ведь и в России кроме еврейских девушек никто нас не читал».

***

Однажды известный еврейский поэт устроил у себя прием Дункан и Есенина. Были приглашены богачи еврейского происхождения. Напитков и изысканных кушаний было очень много. Есенин быстро опьянел. Вся эта компания ему была не по душе. Он стал звать Айседору к себе в гостиницу, но она сказала, что ей здесь нравится. Тогда он схватил вырез парчевого платья и разодрал его сверху донизу. Балерина предстала перед гостями в нижнем белье. Такого надругательства над женщиной не потерпел хозяин торжества. Он схватил поэта за шиворот, свалил его на пол и придавил грудь коленом.

— Распинатели! — заорал Есенин, — распяли Христа, теперь хотите распять меня!

За Есенина вступился присутствовавший на вечере поэт Вениамин Левин. О скандале на следующий день сообщили Нью Йоркские газеты. Есенин был скомпрометирован и ему уже нельзя было оставаться в Америке. При содействии Левина он раздобыл денег и купил билет на очередной рейс лайнера, отправлявшегося в Европу. Приготовления к отъезду делались тайно от Дункан. Она узнала об этом с запозданием, когда пароход уже отошел от пристани. Взяв такси, ока поспешила на пристань, но издали, в знак прощания с Америкой, вытягивался по ветру длинный дымный шлейф.

— Аут, мой солнишко! — крикнула Айседора, поднося платок к глазам. В эти горькие минуты она все простила русскому солнышку: его ненависть, скандалы и жестокие побои. Это была последняя любовь стареющей знаменитости.