Для меня началась новая жизнь. В приюте я работал как учитель и воспитатель. Детям и персоналу приюта я рассказал о страшном голоде в Поволжье. Все приняли это близко к сердцу. Каждый несъеденный кусочек хлеба за столом, дети приносили в кухню для кухарки, тети Розы, чтобы она высушила это для голодающих. В отделе народного образования мне дали для моих родственников 15 пудов гречихи. Её доставили в детский дом, чтобы я мог отправлять посылки на родину.
Начались занятия на курсах игр и праздников в неотапливаемой средней школе на Остоженке, неподалеку от Храма Христа Спасителя. Профессора читали нам лекции по психологии, педагогике, физиологии. У нас был предмет «Рассказывание», который вел обаятельный Сергей Розанов, муж известной театральной деятельницы Натальи Сац. Было у нас так же слушание музыки, после чего мы должны были рассказывать, какие ассоциации вызвала она в душе. Когда я однажды сказал, что представил возвращающееся с поля стадо на широкой деревенской улице и все вечерние звуки деревни, пианистка рассердилась на меня, сказав, что этим я оскорбляю композитора, что представлять надо только благородное и возвышенное, а в картинах деревенской жизни нет ничего благородного и возвышенного. С этого дня я потерял уважение к самовлюбленной, ограниченной пианистке.
Любимой всеми была ритмическая гимнастика под музыку. Увлекались мы подвижными играми, проявляя смётку и резвость.
Трамваи в ту пору еще не ходили. С Пресни до Остоженки я добирался пешком мимо Зоологического сада, через Кудринскую площадь по Малой Никитской и оттуда по бульварам, мимо памятника Гоголю.
Вскоре меня постигло несчастье с обувью. Когда я обувался в сапоги, собираясь бежать на курсы, правая голенища перервалась пополам. В эту тяжелую минуту мне пришел на помощь приютский сторож Григорий. Он вспомнил о десятке пар лаптей, хранившихся на чердаке. Их прислали детскому дому из Рязанской губернии в 1919 году, когда для дома был отведен земельный участок для огорода. Лапти предназначались для работ на огороде, но ими почему-то никто не хотел воспользоваться — так они и пролежали на чердаке в течение двух лет. Они были с коноплянными веревочками, из липовых лык, аккуратные, розовато-желтые, приходившиеся мне по ноге. Заведующая дала мне два длинных полотенца на портянки. Я замотал их на шерстяные чулки и аккуратно затянул в переплет лапотными веревками.
Когда я обувался в кухне, туда сбежались дети и собрался весь персонал дома — воспитательницы, уборщица, портниха, кухарка Роза и сторож Григорий. Было много смеха, удивления, сочувствия. Многие из собравшихся впервые видели живого человека в лаптях. До этого они только читали об этом и видели людей в лаптях на картинках.
Я не испытывал ни капельки стеснительности и неловкости. Я даже радовался, что превратился в лапотника. В молодости, когда я учился в учительской семинарии, мне в летнюю пору хотелось пощеголять в лаптях, как и моему отцу. Но он всякий раз настойчиво требовал:
— Разуйся, не страмись!
— Но ведь ты же ходишь всю жизнь в лаптях.
— Я мужик, а ты ученый человек! Не подымай себя на смех!
Чтобы он сказал теперь, если бы увидел меня в лаптях не в деревне, а в первопрестольной Москве?
Когда я появился в лаптях на курсах, все решили, что я оригинальничаю. Перед уроком ритмической гимнастики я переобулся в самодельные тапочки из красного сукна.
До весны я износил 4 пары лаптей. В лаптях я навестил Варвару Петровну Музиль и Брусиловых. Моя обувь всех удивляла и вызывала сочувствие. Но вот теперь, когда я вспоминаю об этом, я удивляюсь, почему тогда, 55 лет назад, никому не пришло на мысль — предложить мне лишние старые ботинки? Или в то тяжелое время ни у кого не было ничего лишнего?
Паек на курсах мы получали сразу за весь месяц несколько хлебов, крупу, муку, сахар, масло, соленую рыбу. За пайком, на далекую окраину Москвы я отправлялся с санками. Всё это немедленно превращалось в посылки и отправлялось в Поволжье. Я получал жалованье. Но о покупке ботинок не думал: все деньги тратились на родных.
Ради любопытства я посетил почти все московские рынки, чтобы увидеть хотя бы одного человека в лаптях. Но мои поиски были тщетными. В лаптях я был один на всю Москву.
Свободное копирование
