«Я удивился, когда увидел на площадке возле поселка геологов толпу людей. Вахта вроде не кончилась, улетать некому, – пишет летчик Виктор Абрамов. – В толпе я увидел Агафью и опять удивился. Неделю назад я встретил ее в поселке – приходила к геологам погостить, одарила нас, летчиков, репою и орехами. Неужто за неделю успела соскучиться по поселку – путь-то сюда не маленький от избы. Но я остолбенел, когда услышал: Агафья летит! Со всех сторон мне кричали, чтобы я осторожнее был, чтобы без тряски.,. Агафья подошла к нашей „аннушке“, перекрестила дверь, двое бородачей помогли ей взобраться. И вот уже сидит рядом с пилотской кабиной, пристегнута. На лице ни малейшего страха, и даже напряжения нет. Доверчиво улыбается, как ребенок… Весь полет я искоса за ней наблюдал – обычная пассажирка! Одета несколько необычно: валенки не по росту, легонькое пальтишко, громадный платок… Когда начали снижаться у Абазы, гляжу, за пазухой руку держит. Ну, думаю, с сердцем, наверное, плохо. Нет. Достала большие часы на цепочке, щелкнула крышкой. Показывает спутникам, сколько летели».
Н.П.Пролецкий: «Часы Агафье подарил я. Взяла. И так полюбила часы – ни шагу без них. То и дело достанет и поглядит».
Тут же у севшего самолета показали Агафье автомобиль, лошадь, корову. В «Жигулях» отвезли ее с родственниками на вокзал.
Анисим Никонович Тропин в первых строчках письма извиняется за почерк. «Когда спускались к реке от Лыковых, метров двадцать я мягким местом утюжил скалы и малость повредил руку». Все же Анисим Никонович обстоятельно описал, как показывал Агафье железную дорогу: «Это вот рельсы… Это изба на колесах, в которой поедем». В вагоне он показал ей, как зажигается свет, как стелют постель, попросил проводницу познакомить новичка пассажира с устройством туалета. «Ночью лишь немного вздремнули. В купе, узнав, кто в нем едет, набились люди. Агафья не оробела. Стала даже шутить».
И приехали пассажиры в Новокузнецк. Три часа ждали другого поезда. Было время посмотреть город. «Показали мы ей улицы с большими домами, трамваи, троллейбусы. Свозили на площадь поглядеть новогоднюю елку. Смотрела на все молчком, но чувствовал я – волнуется. Вздыхала. А то скажет: «Дивно!»
До поселка после поезда ехали в автомобиле, потом на санях…
Месяц жила таежница у родни. Ее оказалось много: тетка (сестра матери), двоюродные сестры, племянники, свояк Карпа Осиповича. Все, конечно, хотели видеть и обласкать Агафью. Наперебой звали в гости. Тут Агафья узнала и баню, и чистую постель, и еду, от которой не могла отказаться. Были слезы и шутки. И посмеялись вдоволь – Агафья в этом была зачинщица. Подлечили ее деревенскими средствами. Побаловали всякими лакомствами. Сшили ей подходящую одежонку
Месяц гостила Агафья в «миру»: 21 декабря приехала в поселок, а 21 января уезжала. «На этот раз в поезде поспала. Утром все глядела в окно. Говорю ей: как телевизор окно-то! „Едак!“ – и засмеялась от того, что в самом деле похоже».
В Абазе, прежде чем ехать с вокзала на аэродром, Николай Петрович Пролецкий предложил Агафье с родней прокатиться по городу на его «Жигулях». «Заехали в универмаг. Интересно было посмотреть, как отнесется Агафья к обилию всего нужного и не очень нужного в человеческой жизни… Глядела на все с любопытством, но не растерянно. Подивилась обилию материи, одежды, обувки. Но дольше всего задержалась у полок, где стояли кастрюли, чугунки, сковородки. Указала на самовар: „А это цё?“ Я предложил ей выбрать что-нибудь нужное для хозяйства. Выбрала оцинкованный таз. Я подумал, что это следствие приобщения к бане, оказалось – „освящать иконы“…
В большом магазинном зеркале Агафья увидела себя с тазом, родню и меня. Почему-то отражение всей нашей компании Агафью развеселило. Она притопнула перед зеркалом ногою в валенке, поправила платок, переложила из руки в руку таз… С тазом под мышкой, перекрестившись, забиралась она в самолет».
«По случайности я и обратно вез необычную пассажирку, – пишет летчик Абрамов. – Опять за ней наблюдал. И должен признаться, был озадачен: на самолете летит, но веселое спокойствие на лице, поглядывает в иллюминатор, как будто тысячу раз летала. Занята больше купленным тазом».
Свободное копирование
